НАЗВАНИЕ: Let it snow
АВТОРЫ: lisidze (hitraya)
EMAIL: jubilationlee@rambler.ru
КАТЕГОРИИ: Romance, Fluff
ПЕРСОНАЖИ ПАРЫ: Элизабет/Джек
РЕЙТИНГ: PG-13
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ:  Хитрая снова решилась на джеколиз, ох)
ОТ АВТОРА: ещё одна аушная история про злополучный остров из первой части. То бишь в моей микро-вселенной второй и третьей частей просто не было)
СТАТУС: завершен.
ОТ АВТОРА: Все герои принадлежат Диснею.

***
Элизабет умирала от жары. Пот ручьями тек по лицу и шее, голова раскалывалась от невыносимой духоты, стоявшей в воздухе, подобно тяжелому, приторному аромату. Элизабет чувствовала себя рыбой, выброшенной на сушу, не способной дышать. Потрескавшаяся на солнце кожа саднила, а прикрыть её было нечем, кроме старого, потрепанного нижнего платья, которое она носила уже два года. Нестерпимо хотелось пить, но до ручья, протекавшего в глубине острова, нужно было идти. Встать и идти. Элизабет же чувствовала себя слишком усталой, даже чтобы просто двинуть рукой. Жара делала с ней странные вещи – превращала в аморфное, ленивое, не способное мыслить существо, которое только и делало, что лежало на горячем влажном песке и пялилось на золотящуюся в лучах солнца линию горизонта.
Элизабет лениво потянулась и перевернулась на живот. Взгляд её остановился на мужчине, сидящем в тени раскидистой пальмы. Соломенная шляпа надвинута на самые глаза, рукава рубахи закатаны до локтей, бронзовая от загара, влажная от пота кожа переливается на солнце, блестит. Казалось, будто мужчина отдыхает, однако, Элизабет точно знала, чем он занят. Он вырезает из коры очередную маленькую лодочку, точную копию настоящего большого корабля, так и не приставшего к берегам этого богом забытого острова.
- Эй, Джек! – крикнула она, из последних сил перевернувшись на живот. - Иди, проверь сети!
- Цыпа, - ответил мужчина, не поднимая головы, - чего ты орешь? Успеется, - добавил он лениво и снова вернулся к своей незамысловатой работе, отточенными движениями срезая кусочки коры с поделки.
- Ну, Джек! – заныла Элизабет, - Есть же хочется!
- На такой-то жаре?! – хмыкнул Джек удрученно, но всё-таки отложил игрушечный кораблик. – Ты в могилу меня сведёшь, Лиззи, - пробурчал он, нехотя вставая и отряхивая потрепанные штаны от песка.
Элизабет наблюдала, как Джек, чертыхаясь сквозь зубы, медленно побрел по горячему, обжигающему песку к кромке океана. Её сердце не дёрнулось в груди, не участило свой ритм, эта стадия их отношений закончилась очень давно, почти два года назад, когда страшный пират Джек Воробей и губернаторская дочь Элизабет Суонн только попали на этот с виду райский островок, на деле оказавшийся страшной ловушкой. Помнится, она тогда кричала, что отец придёт и заберет её, но всё оказалось намного проще, её и не стали искать, просто смирились с мыслью, что она погибла. Отрицание, смущение, желание. Из этих компонентов получился неплохой союз. Сначала только плотский, затем все больше духовный. Раньше при виде Джека, его вихляющей походки сердце Элизабет пропускало по два удара, замирало в груди, сейчас же её губы трогала лёгкая улыбка, не более. Ведь гораздо важнее иметь не искусного любовника, а хорошего друга. Со временем они стали друг для друга спасением, отдушиной, некой  иллюзией стабильности. Выжить на острове в одиночку невозможно, но вдвоем они прекрасно справлялись.
Пока Элизабет размышляла, Джек вернулся с отмели и плюхнулся рядом с ней, растянувшись на влажном от прибоя песке.
- Ешь! – насмешливо сказал он, бросив Элизабет на живот сеть, полную рыбы.
- Фу, Джек, - лениво возмутилась женщина, спихивая с себя вонючий куль. – Убери это немедленно.
- Но ты же хотела есть, цыпа? – беззлобно рассмеялся Джек, забирая от неё сеть.
- Ох, Джек, всё ты со своими шуточками, - насупилась Элизабет и попыталась отвернуться от него. Но Джек ловко схватил её за руку и развернул к себе.
- Цыпа, не будь такой хмурой! Разве обстановка не располагает к веселью?! – спросил он, состроив свою коронную смешную гримаску.
- Ещё как располагает – всё время жара да жара, - устало отмахнулась Элизабет. – Хоть бы снег что ли пошёл, – немного грустно добавила она.
Джек секунду молчал, будто обдумывая её слова, а потом осторожно, почти боязливо спросил:
- Цыпа, а что такое снег?
Глаза Элизабет сами собой округлились. От удивления она даже привстала, забыв о жаре и извечной лени. Она всё ещё думала, что Джек разыгрывает её, но его лицо было столь серьёзным и озабоченным, что волей-неволей пришлось поверить в его неосведомленность.
- Ты, правда, не знаешь, что такое снег? – тупо переспросила Элизабет, надеясь, что он всего лишь смеётся над ней. Джек лишь отрицательно покачал головой.
Элизабет снова легла рядом с ним, удобно устроив голову на его плече.
- Ну, понимаешь, снег… он такой белый и пушистый, холодный. Он тает на руках, превращаясь в капли дождя, - попыталась объяснить Элизабет Джеку. Но получалось не очень, это было похоже на попытку ответить на вопрос, почему небо голубое или трава – зеленая.
- Белый? – эхом повторил явно заинтересовавшийся Джек. – Как песок?
- Нет, - засмеялась Элизабет, гладя его по волосам, словно ребёнка, - ещё белее. Как ракушки, наверное. В детстве, ещё в Лондоне, я выходила на улицу, открывала рот и ловила языком снежинки. Мне казалось, что они сладкие, словно сахар.
На этот раз засмеялся Джек.
- Никогда не думал, что в мире существует что-то такое. Подумать только. И когда же идёт этот твой снег?  - спросил он весело, почти по-детски.
- Зимой, - коротко ответила Элизабет, чувствуя, как его сердце бьётся под её рукой. – Представляешь, весь город был под Рождество в снегу! Мы наряжали елку пряниками и конфетами, а под утро Святой Николай приносил нам подарки! – зачастила восторженно она.
- Елку? – снова озадаченно переспросил Джек. Про Рождество и подарки он много слышал и даже кое-что видел своими глазами, но это загадочное существо заинтриговало его.
- Дурачок! – рассмеялась Элизабет. Глаза её искрились от смеха, ей казалось, что вокруг вовсе не тяжелая карибская жара, а морозный лондонский вечер. – Елка- это дерево такое, всегда зеленое, с иголочками.
Джек нахмурился. Эту небылицу он уже представить себе не мог. А Элизабет уже вскочила и начала разгребать руками песок. Джек сел и подобрал под себя ноги, давая ей место. Через секунду на песке появилась немного корявая картинка сказочного дерева.
- Что-то знакомое, - пробормотал он, - где-то я такое уже видел.
- Конечно! – ухватилась за его слова Элизабет. – Это же ель! Елочка!
- Возможно, - Джек растерянно поскреб заросший подбородок, - никак не могу понять, что в этом празднике такого особенного?
Элизабет задохнулась, открыла рот и закрыла. На этот вопрос она ответить не могла. Вокруг вдруг снова стало чудовищно жарко. Солнце слепило глаза, пот тек по лбу струйками.
- Пойду почищу рыбу, - тихо сказала Элизабет, взяла в руки вонючую сеть и медленно побрела к хижине, которую уже два года называла домом.
Джек остался сидеть на песке, так и не понимая, отчего же расстроилась Элизабет. Она часто дулась, по поводу и без, но всё это было не всерьёз, в шутку. Сейчас же она выглядела подавленной и усталой, взгляд её потух, а плечи опустились. Элизабет грустила. Но почему? Неужели из-за глупого детского праздника?

***

Тем вечером Элизабет рано пошла спать. Она долго лежала на тёплом соломенном настиле, закрыв глаза, но заснуть не могла. Что-то её беспокоило, тревожило. Неужели глупые, насмешливые слова Джека выбили её из колеи? Неужели её и правда волновали смутные, но такие сладкие воспоминания о Рождестве, сказочном празднике её детства, обещавшем подарки и ни с чем не сравнимое, трепетное ощущение счастья?
Элизабет не знала ответа на этот вопрос и беспокойно ворочалась с боку на бок. Заснула она окончательно, только почувствовав, что Джек зашёл в хижину и лёг рядом, по привычке зарывшись лицом в её волосы.
Элизабет проснулась почти сразу. Во всяком случае, ей показалось, что не прошло и минуты. Однако ночное небо, прошитое блестящими иголочками звезд, было тёмным и мрачным, сливалось в линии горизонта с тихим, молчаливым океаном. Сначала Элизабет не могла понять, почему она проснулась, но потом осознание снизошло на неё, заставив на секунду испугаться. Океан не шумел. За два года жизни на острове она настолько привыкла к постоянному бегу волн, к их неспешному шипящему накатыванию на берег, что даже не представляла, что может быть иначе. Но той ночью океан молчал. Ни всплеска, ни звука. К этой странной, зловещей тишине прибавилось и ещё кое-что – Джека не было рядом. Нет, это было не страшно. Так бывало; иногда посреди ночи он уходил вглубь острова, бродил там до рассвета, а потом возвращался то с сетью, полной рыбы, то со шляпой, наполненной бананами. Но в этот раз всё было по-другому. Океан молчал, Джека не было.
Элизабет встала с постели и вышла на улицу. Луна, похожая на потёртый, серебристый пенни, зависла над самой хижиной, освещая песчаный пляж своим неземным холодным светом, делая его похожим на снег. Даже сейчас Элизабет не могла отделаться от странной ассоциации, поселившейся в её голове этим утром. Даже не ассоциации, предчувствия. Она как будто знала, что должно случиться что-то необычное, может, прекрасное, а возможно, страшное. Она не знала, но ждала с нетерпением. Неведение было хуже горькой правды.
Джека нигде не было видно. Побродив около хижины, Элизабет дошла до кромки океана, лениво накатывавшего на берег, и замерла. Спокойные воды серебрились от лунного света, напоминая ледяной панцирь – гладкий и прочный. На всякий случай Элизабет даже попробовала воду ногой – ничего не изменилось, она была тёплой, ласковой, как и всегда, как и все прошедшие два года.
Не зная, зачем, Элизабет побрела по кромке пляжа, уходящей за горизонт. Темнота была почти неосязаемой, прозрачной. Звёзды равнодушно сияли в небесах, дополняя собой холодный неживой свет луны. Вдруг женщина почувствовала, что ужасно замерзла. На острове с ней ещё никогда такого не случалось. Здесь всегда было одинаково жарко, температура оставалась практически одной и той же круглый год. Но не сейчас. Элизабет вздохнула. Секунду ей казалось, что вместе с её дыханием изо рта вырвутся и клубочки белого пара, но это была лишь игра воображения. Холодно было внутри, а не снаружи.
Сделав ещё несколько шагов, Элизабет увидела в глубине острова отблески костра. Джек. Никто кроме него не стал бы среди ночи жечь огонь, да никого кроме него на острове и не было. Женщина почти радостно поспешила к костру. К теплу. К Джеку. Где-то на периферии сознания маячила навязчивая мысль: «А зачем Джек там сидит?», но радость заглушала её.
Элизабет тихо подошла к костру и, улыбнувшись, села рядом с ним. Она не спросила разрешения, а он не возражал. Она положила голову ему на плечо, а он едва заметно сжал её руку в своей. Может быть, он хотел, чтобы она пришла. Вот так просто вышла из темноты одной из ночей, которые он проводил в тоске и одиночестве? Элизабет не знала. Она сидела, вдыхая запах его тела, терпкий, привычный, такой домашний что ли, и наслаждалась тем, что в холодной звездной ночи он оставил для неё место у огня. Неожиданно она почувствовала его губы на своей макушке, а затем он тихонько спросил:
- Тебе никогда не кажется, что ты здесь в западне?
Элизабет вздохнула. Он никогда раньше не говорил об этом. Джек дурачился и веселился днями напролёт, заставляя и её саму смеяться вместе с ним, но ведь она знала, как он чувствует себя, будучи столь близок к заветному океану, окружен им, но не в состоянии оседлать волну, как в прежние, наверное, лучшие времена. Знала, но верить не хотела. Это было слишком неприятно. Он ведь стал центром её маленького островного мира, а она? Нет, не стала и никогда не сможет.
- Иногда, как и тебе, - тихо ответила она, прижимаясь к нему теснее, греясь не от костра, а от тепла его тела.
- Неужели ты не хотела бы выбраться? – спросил Джек, ворочая суковатой палкой головешки, тлеющие в огне костра.
- Ты знаешь, что это невозможно, я предпочитаю держаться за то, что у меня есть, - ответила Элизабет, не задумываясь. Что бы она ни говорила, для себя она уже не представляла другой жизни, кроме как на острове, вместе с ним. Если бы они вдруг вернулись к цивилизации, то были бы вынуждены разойтись в разные стороны, заняться вещами, ставшими для Элизабет за два года далеким сном. Единственной реальностью для неё были остров, океан и Джек.
- Сегодня мне показалось, что ты тяготишься тем, что у тебя есть, что ты расстроена тем, что у тебя нет того, что ты хочешь, - сказал Джек пространно. Привычка витиевато выражаться в нем была неизживаема. Даже, несмотря на то, что они говорили только друг с другом в течение двух лет, Джек оставался таким, как раньше.
- Да нет же, у меня есть всё, чего я хочу, - просто ответила Элизабет, её рука ласково погладила его заросшую щеку. Порой они возвращались к этому разговору, но обычно всё сводилось к шутке. Сейчас же Джек даже не улыбнулся.
- Нет, не всё, - сказал он, высвобождаясь из её объятий, - Закрой глаза. У меня есть то, что тебе сейчас нужно больше всего, - вдруг заговорщически добавил он.
- Джек! – Элизабет начинала сердиться. Она приняла его неотмирную печаль за что-то настоящее, тогда как на самом деле всё было обычным шутовством, фарсом.
- Не спорь с капитаном! – строго сказал Джек, но так и не смог сдержать улыбки.
- Ладно, ладно, - пробурчала Элизабет, закрывая глаза.
- И не подглядывать! – произнес из темноты голос Джека.
- Да знаю я, - рассердилась Элизабет, но зажмурилась ещё крепче.
Сначала ничего не происходило. А потом на лицо упал первый прохладный комочек. Элизабет тихонько ахнула. Снег кружился и хлопьями падал на неё, оседая нетающей крошкой на волосах и ресницах. Сердце забилось часто-часто. Предвкушение превратилось в реальность. Чудеса порой случаются, если очень сильно захотеть. Элизабет открыла рот, и, совсем как в детстве, стала ловить снежинки языком. По вкусу они напоминали кокос.
Она распахнула глаза и уставилась на Джека. Он прекратил разбрасывать над её головой мелкую кокосовую крошку и, прежде чем поцеловать её в губы, прошептал:
- С Рождеством, детка.