Название: Игра Бекетта
Пейринг: искренняя и преданная любовь в паре Бекетт/Власть
Рейтинг: G
Жанр: иронический взгляд прагматика на романтические отношения в частности и отношения вообще.
Отказ от прав: герои принадлежат Диснею, коммерческого дохода фанфик не несет.
О чем: Начало ПКМ-2. Поздно вечером лорд Катлер Бекетт ожидает допроса мисс Элизабет Свон. Почему поздно? Потому что ночь располагает к откровениям, и проясняет темные обстоятельства.
Конкурс: «Новогодний подарок», заказчик – Nata Li
Задание: романтика, юмор, рейтинг по желанию автора
Беккет - Элизабет «И если я еще раз услышу про деловой подход, я тебе точно покажу, где Кракен зимует!»

Игра Бекетта

Само собой Лорд Беккет не был чужд сверхурочной работе. Ну а если быть еще честнее, он находился на посту и при исполнении в большинстве случаев своей жизни. Не по сути, а скорее по духу. Служба (или даже Служение) являлось нормальным состоянием его сверхточной души и разума, но кому именно предназначалось это Служение, знал только сам Катлер. Многие наивно полагали, что все свои усилия новоявленный лорд посвящает восстановлению порядка в Карибском море (что, впрочем, было не далеко от истины) однако, ничто человеческое не было чуждо и велико-ужасному шефу Ост-Индийской Торговой компании. Даже напротив, человеческое преобладало в нем настолько, что он всегда мог играючи соблюсти свои собственные интересы и осуществить действия во имя общего блага. Вот и сегодня, лорд Бекетт намеревался не только эффективно допросить еще одного врага правопорядка, но и совместить это с приятным развлечением, которое, как он считал, было вполне достойно интеллектуала, скучающего в дикой провинции.
Послание от Мерсера ожидалась с минуты на минуту. Сегодня верному подручному было приказано доставить в кабинет лорда арестантку Элизабет Свон для «доверительной беседы». Как считал Бекетт, появление Мерсера подготавливает к предстоящей беседе как ничто иное. Ведь что может быть более угрожающим и интригующим, нежели этот господин, явившийся среди ночи в камере печальной заключенной, которая совсем недавно лишилась не только свободы и свадьбы, но и самого жениха на неопределенный срок?
Как догадывался Катлер, мистер Тернер, конечно же, разъяснил свои задачи и намерения, во время прощания в тюрьме. Но помимо этого мисс Свон должна была узнать еще кое-что важное. То, о чем её жених в силу своего чрезмерного благородства, несомненно, не подозревал.  Дело в том, что в случае возвращения Уильяма Тернера вместе с Джеком Воробьем, они оба обязательно будут схвачены и отправлены в тюрьму. А как же иначе? Связь Уилла с пиратством будет доказана безоговорочно, а пиратство Воробья и вовсе не нуждается в доказательстве. Впрочем, Катлер Бекетт готов был предоставить каперское разрешение, но кому именно? Ведь документ один, а пиратов двое. Право выбора между Тернером и Воробьем шеф Ост-Индийской торговой компании собирался предоставить сегодня мисс Свон.
Решив озадачить бедняжку этим выбором, Катлер, конечно же, кривил душой. В отличие от большинства живущих, ему хорошо были известны и волшебные свойства компаса Джека Воробья, и то, как именно можно их применить. А потому, явись Джек Воробей в Порт-Ройял, лорд Бекетт собирался отдать каперское разрешение именно ему, но не в обмен на компас. Заполучив в руки самую  страшную, мистическую и разрушительную силу, какая только существует в море, для полной победы шефу Ост-Индийской торговой компании не хватало бы только малости: места нахождения тайного убежища пиратских лордов. И вот в этом случае Джек Воробей мог помочь как никто, в обмен на неприкосновенность и каперское разрешение, разумеется. Ведь лучше быть единственным пиратом «на поводке», чем не быть вовсе. Катлер искренне считал, что он и пират сумеют договориться. Ведь капитан Воробей, не смотря на всю свою распущенность, был человеком деловым, в этом лорд Бекетт не сомневался.
Однако по той же самой причине надежды на появление Воробья в Порт-Ройяле  практически не оставалось, но!.. В деле имелось одно «Но», а именно женщина. Судя по рассказам о последнем побеге Воробья из-под носа всего гарнизона Порт-Ройяла, ночь, проведенная пиратом в обществе мисс Свон, не прошла для бедняги даром. И если это так, и черная разбойничья душа была все же уязвлена взбалмошной губернаторской дочкой, то кто знает?.. Одним словом, сейчас Бекетт рассчитывал на силу женских чар как никогда прежде.
Но интересно, кого из двоих предпочтет отправить на виселицу сама очаровательная Элизабет? Тернера или все же Воробья? Катлер улыбнулся, считая, что это была отличная идея. Если красотка сохранит верность кузнецу, то в случае его неудачи мисс Свон вполне может отправиться за компасом Воробья повторно, дабы спасти своего благоверного, а чтобы мисси не наделала глупостей компанию ей составит Мерсер.
«А в случае, если мисс Свон более… мил… Воробей?..» - Катлер мысленно «проглотил» неприятное слово и нахмурился, выдумывая полезное применение второму варианту развития событий. Впрочем, в случае именно этого варианта лорд ожидал всего, а потому счел, что разумнее действовать по обстоятельствам.
Воистину, мисс Свон было лучше известно о достоинствах и недостатках и того и другого кандидата на помилование, но как бы она отреагировала на предложение о выборе? Наполнив рюмку коньяком отличной выдержки, Катлер расположился в кресле и, протянув к камину ноги, прикрыл глаза. Вместо комнаты, отведенной ему на постой, он представил стены кабинета, где еще днем, он провел еще одну доверительную беседу, но с мистером Тернером. В воображении Бекетта посреди кабинета стояла по уши влюбленная в городского кузнеца губернаторскую дочь. Ночная тишина способствовала фантазии. В представленном кабинете горели свечи, порождая приглушенные отблески в растрепанных волосах арестантки. Бекетт нахмурился, припоминая их оттенок, и досадливо вздохнул, решив, что мисс Элизабет все же блондинка.
«Она остановится напротив стола», - планировал он будущую диспозицию, - «Отлично… я останусь за столом напротив неё. Впрочем, нет!»
Не открывая глаз, Катлер глотнул коньяку. Картинка в его мыслях на мгновение застыла, а затем фигуры несколько изменили расположение. «Мисс Свон лучше присесть на предложенный ей стул», - решил Катлер, и воображаемая Элизабет действительно присела к столу Бекетта, удивившись такой галантности. «А я останусь стоять», - продолжил Бекетт, позволив своему воображаемому двойнику прислониться к столу, встав напротив мисс Элизабет. Возвышаясь над ней, Катлер имел возможность не только внимательно всматриваться в лицо арестантки, освещенное сечами, но и довлеть над ней – а это весьма действенный способ допроса.
«Ничего личного, мисс Свон. Всего лишь деловой подход!» - лорд Бекетт живо представил, как эффектно закончит излагать предложение о выборе между кузнецом и пиратом и как на лице арестованной ожидающее выражение тут же сменяется пламенным возмущением.
«Уилл не пират! Вы прекрасно это знаете!»  - её глаза загорятся едва ли не ярче свечей, но произвести на Катлера хоть какое-то впечатление таким взглядом не удавалось еще никому.
- Да, она бы сказала именно так, - улыбнулся Бекетт, припоминая её гордо вскинутый, без того острый подбородок, и дерзкую фразу: «Капитан! Капитан Джек Воробей!». После этого, помниться, «не пират» опустил голову.
- Она сколько угодно может кричать: «Уилл не такой!». Но мы то с вами прекрасно знаем, мистер Тернер, каково истинное положение вещей, не так ли? Сколько бы бантиков вы не навязали на его косматую шкуру, из дворового пса не получится комнатной собачки, мисс Свон. Впрочем, Вам, похоже, комнатные собачки и не по вкусу? А ведь как было бы прекрасно и просто.
Она, конечно же, кинулась бы на колени и начала умолять: «О! Прошу Вас, лорд Бекетт, пощадите Уилла!..»
На мгновение её несчастное лицо неподвижно застыло в воображении лорда, а затем вновь ожило и произнесло последнюю фразу иначе: «...пощадите Его!»
«Судя по складу характера мисс Свон и тому, что говорят о её прошлогоднем… приключении… она вполне может пожалеть и о Воробье», - заключил про себя Бекетт, - «После всего, что между ними, как говорят, было, хм». Меж тем мисс Свон, в голос рыдающая в его воображении, уже целовала лорду руки и отвлекала оригинал от логических выкладок.  Брошенный же на произвол судьбы Катлер-двойник отступал от ползущей за ним на коленях девицы, пятясь вокруг стола, и беспрестанно повторял: «Это лишь деловой подход. Всего лишь деловой подход!» Настоящий лорд Бекетт тем временем переключился от своих фантазий на более насущную мысль о носовом платке. Его обязательно нужно было бы приготовить для такого случая – во избежание лишней влажности на руках.
Да, подобный вариант был самым простым, но потому и не интересным. Но благодаря тому, что Катлер успел узнать о мисс Свон, он ожидал от неё настоящей пиратской изворотливости.
Заливающаяся слезами девица в его воображении вскочила на ноги и, выхватив из-за спины неизвестно откуда явившийся пистолет, одной рукой ухватисто впилась Бекетту-двойнику в воротник, а другой направила ему в нос дуло. «Документ! Быстро!» - потребовала губернаторская дочь прокуренным голосом бывалой морской разбойницы: «И если я еще раз услышу про деловой подход, я тебе точно покажу, где Кракен зимует!»
К искреннему сожалению Бекетта подобная картина представлялась ему более органичной, а значит, шансы Тернера на спасение улетучивались как дым. Ведь в отличие от всех остальных интуиция пыталась обмануть шефа Ост-Индийской торговой компании реже всего.
Усмехнувшись последний раз вообразившейся картине, Бекетт глубоко вздохнул и прогнал все видения прочь. Все же сегодняшний день оказался слишком перенасыщен событиями.
«Как бы то ни было, она решит и кто знает в чью пользу».
Лорд Бекетт прекрасно знал, что такие леди, как эта, являлись слишком чистоплотными для того, чтобы совершать подлости открыто. Для этого им обязательно нужен мотив, и желательно благовидный. Не важно кто именно предоставит этот мотив. Катлер усмехнулся. Он лишь ускорит неизбежное. Просто ему нравится наблюдать за ними – этими тонкими веточками аристократических деревьев, когда они сжаты его рукой. Наблюдать за тем, как с великосветских притворщиков спадают их маски, и проявляется истинная сущность. Трусливая, порочная или подлая - все в зависимости от того, какой именно червяк подточил их сердцевину.
В отличие от Уильяма Тернера лорд Бекетт (а когда-то просто мистер Бекетт) хорошо знал, что истинное благородство более свойственно или таким идейным юношам, как Уилл, или же людям его сорта. Тем, кто учился жить и выживать, ценя каждое свое достижение, которое давалось им отнюдь не по праву рождения. Или же тем, кто не понаслышке знает, насколько низкой может быть человеческая природа и умеет проявлять к ней снисхождение. Если захочет.
Кроме всего этого Катлеру так же хорошо было известно и то, что несмотря ни на какие достижения, несмотря ни на ум и титул лорда Бекетта, ни на благородство Уильяма Тернера, господа из аристократических домов всегда считали, и будут считать себя лучше. Бедняге Тернеру еще только предстоит узнать это. Пока ему еще не знакомы ни жестокие выходки светских львиц, ни и откровенно оскорбительное отношение, окружающих их щеголей. Оплошности, насмешки, и может быть даже дуэли — в случае, если оппонент снизойдет до поединка с простолюдином, которым он останется для них навечно, не зависимо от чинов и званий.
Катлер вспомнил свою первую перчатку, которую ему со смехом бросили обратно в лицо, и вновь глотнул коньяка. Аристократы могли не работать, могли прожигать жизнь и ввязываться в любые неприятности, но в силу голубизны крови и хорошей родословной каждое их слово и каждый поступок при этом все равно считался эталоном. Долг, честь, совесть – все покупалось и продавалось по сходной цене. Прикрытая кружевами подлость могла требовать себе в жертву что угодно, и все равно никогда бы не получила бы такого жестокого порицания, какое могло постигнуть верного слугу государства, допустившего малейшую оплошность. Всего лишь потому, что его родовое древо оказалось не столь ветвисто.
Впрочем, это обстоятельство ни коим образом не влияло на намерение новоявленного лорда взрастить свое родовое дерево и стать его корнем, более прочным и могучим, чем любая из утонченных ветвей изросшихся аристократических древ. Катлер учился этикету и принятым в свете повадкам не только с учителями изысканных манер, но и благодаря своей наблюдательности и умению отделять истинное от ложного. Все тонкости и хитрости общения в чуждом ему кругу лорд Бекетт постигал с заинтересованностью свойственной тайному агенту, выискивающему слабые места обороны на вражеской территории. Овладев этим оружием в совершенстве, Катлер не забыл и тех средств, что порой приносили ему победы прежде. Щеголь, бросивший перчатку в лицо лорда Бекетта, дорого заплатил за свою выходку, но не самому лорду, а мистеру Мерсеру. Впрочем, Катлеру больше удовольствия доставляли более изысканные методы: шантаж и интриги. Тем более что их аристократия понимала прекрасно. И как особое утонченное развлечение он воспринимал возможность сбивать спесь с благородных господ, обнажая под набеленными лицами их истинные гримасы.
Вот и теперь, смакуя коньяк и готовясь к «допросу», лорд Бекетт гадал: что именно победит в мисс Свон? «Солидарность» с пиратом или же «любовь» к простолюдину? И не гуманнее ли будет избавить и того и другого от напрасных иллюзий.
Меж тем, за окном в свете ночных светильников мелькнула тень, и Беккет открыл глаза. Эти шаги он узнал бы из тысячи, и иногда ему казалось, что их звук будет преследовать его в кошмарных снах.
- Что ж, мистер Мерсер, - вполголоса пробормотал лорд в темноту, оправляя одежду и готовясь услышать нечто мало ожидаемое: - Значит, наша подопечная оказалась все же несколько хитрее нас обоих?
С перекошенным лицом, Мерсер вступил на порог полутемной комнаты. Неосознанно он все еще сжимал в руке мятый лист вскрытого им письма. На улице толпились и шумели гвардейцы, лязгали сбруей лошади.
- Лорд Бекетт! Губернатор Свон попытался устроил побег своей дочери, но был схвачен. Это он пытался передать вместе с ней в Лондон!
Лорд Бекетт принял протянутый ему документ, отметив на одной из сторон листа имя короля, и, не глядя, уточнил:
- А девица?
Последовала пауза.
- Она бежала, - злобно выдавил Мерсер, ненавидящий признавать неудачи.
- Значит, пока выигрывает Воробьей... - пробормотал в полголоса Бекетт.