Глава 2.

Сes’t la vie!

«Тиа Далма говорит, мы уже близко. При том никто понятия не имеет, как мы попадем в этот мир теней. И найдем ли мы там Джека? И вообще, найдем ли мы его Чистилище, ведь никто не знает, как оно выглядит? И найдем ли мы еще и в нем Джека, кто знает, каких оно будет размеров? Сплошные непонятки… Черт!!!»
Таков был краткий конспект мыслей Элизабет за последний день. Они уже неделю были в море. Лиззи не знала, за какой срок можно было добраться до края света, и потому не могла знать, долго это или быстро. Самым беспечным из команды был Эмиль. Ему было дико интересно, чего это они все там ищут, за кем плывут, и вообще, он надоедал всем как только мог. В конце концов он ухитрился схлопотать подзатыльника даже от Уилла. Лиззи не понимала, как можно быть таким надоедливым. Не понимала, но подсознательно была такая же.
--- Мы достигли цели! – протянула Тиа Далма. Она расхаживала по палубе перед всеми остальными. Лиззи мрачно следила за ней взглядом и молча завидовала хорошо сохранившейся фигуре. – Теперь нам нужно понять, как попасть в мир теней.
Элизабет фыркнула. Это же надо! Сама во все это втянула, так доведи до конца! Кстати, где Эмиль?
Тиа Далма словно читала ее мысли.
--- Никто не позаботился позвать его с мачты. Он так и стоит там. – внезапно колдунья тревожно принюхалась к воздуху. – Будет шторм! И очень скоро! Уже поднялся ветер!
Команда рассредоточилась по кораблю. Барбоса занял привычное место у штурвала. Джонку уже сильно раскачивали волны. Ветер норовил порвать паруса.
--- Эмиль! – крикнул Уилл мальчишке. – Слезай оттуда, сорвет!
Лиззи не знала, услышал его парень, или нет, но слезать, похоже, он догадался сам. Эмиль уже приблизился к канату, но вдруг очень сильный порыв ветра сорвал легкого паренька с мачты.
Лиззи взвизгнула. Вопреки всем законам физики Эмиль летел медленнее, чем нужно. Или в этом виноваты были порывы ветра, настолько сильного, что легкого мальчишку таскало в стороны? Вдруг Эмиль перестал падать. Он зацепился концом повязки за какой-то крючок на канате. Но тряпка не могла выдержать веса паренька. Повязка соскользнула с головы непутевого пирата, и он продолжил падение. Красные волосы растрепались из косы, камзол надулся как кринолин. На самом деле это происходило секунды две, но Лиззи показалось, что прошла вечность.
Уилл был начеку, и поймал Эмиля уже у самой палубы. Тот без воодушевления слез с сильных рук спасителя и сказал:
--- Спасибо большое, Уилл! Я бы раз..
--- Что случилось? – Элизабет опять вздрогнула. Барбоса опять ее напугал.
--- Он сорвался с мачты. – показала она на Эмиля.
--- Это не он! – удивленно сказал капитан.
--- Как не он? – в один голос вскричали Лиззи и Уилл, и посмотрели на Эмиля.
Точно. Это не он. Это она!!!
Перед набежавшими на место происшествия матросами стояла очень красивая рыжеволосая девушка. Элизабет только сейчас заметила, что мнимый паренек Эмиль был несколько круглее, чем нужно. И повязка, и коса были нужны для превращения в мальчишку. И голову она поэтому все время опускала – чтобы черт лица видно не было. Поэтому никто, если бы спросили, не смог бы толком ее (или его?) описать.А так она была достаточно красивая – с пухлыми губками и слегка вздернутым носом, теперь она казалась типичной испанкой с прямой спиной и роскошными густыми локонами. Странно, Лиззи думала, волосы у Эмиля прямые, а оказалось…
--- И что с тобой делать, горе ты луковое? – мрачно спросил у испанки Барбоса. – Ссадить тебя с корабля некуда, придется взять с собой. Думаю, в плане возраста ты не соврала и по кораблю ничего не умеешь, только на мачту забираться да вдаль пялиться.Вот только личико мне твое подозрительно знакомо. На кого-то ты очень похожа. На кого-то , кого я хорошо знаю…
--- Барбоса, ты меня не знаешь. – сказала испанка. – Мне не пятнадцать лет, и в отличие от тебя я настоящий капитан корабля. Пускай и не этого.
--- Ты? Капитан? – Барбоса откровенно засмеялся. – И сколько тебе лет тогда? И какого корабля ты капитан? И как тебя, вообще, зовут?
--- Лет мне тридцать шесть, капитан я Белладонны, если это название вам о чем-нибудь говорит, а зовут меня Кэтрин де ла Вега.
Лиззи ахнула. Как? Это она? Знаменитый капитан Белладонны, корабля-близнеца Черной Жемчужины? Невероятно! Элизабет представляла ее кем-то, очень похожим на Джека Воробья, этакой заводной девицей-пираткой, остроумной и веселой, но с внешностью ангела. Очень давно, в детстве, Лиззи читала про нее книжку. Она называлась «Пираты». Там было не только про нее, про многих знаменитых пиратов того времени, и про Джека Воробья в том числе. И там была картинка с ней. И на ней была совсем другая девушка, нежная блондиночка с голубыми глазами, и подпись под иллюстрацией: «Кэтрин подняла монетку с земли». Лиззи как наяву сейчас вспомнила это все. И вдруг оказывается, что Кэтрин де ла Вега вовсе не болондинка, а рыжая как пламя, глаза у нее зеленее изумруда (Элизабет засомневалась даже –а такой цвет есть в природе?) и вовсе она не нежная, а спокойная, как слон.
--- Не смеши меня! – сказал Барбоса, отсмеявшись. – Капитан Кэтрин де ла Вега погибла три недели назад при взрыве на бриге «Императрица», капитан которого взял ее в плен при абордажом бою между Императрицей и Белладонной. Мимо места взрыва проплывал пиратский фрегат Молния, команда которого искала живых и не нашла, слышишь, не нашла ни одного. Среди мертвецов была красивая, явно не двадцатилетняя, женщина.
--- Это жена капитана. – равнодушно отмахнулась Кэтрин. – Если вы мне не верите, то смотрите!
Кэтрин сняла камзол и задрала рукав рубахи почти до самого плеча. Стало видно, что чуть выше локтя у нее татуировка – черная кошка.
--- Хм… Странно. Действительно, многие знали, что у Кэт есть такая татуировка. – задумчиво протянул Гиббс.
---Теперь-то вы мне верите наконец?! – нетерпеливо воскликнула испанка.
--- Верим… – изумленно протянул Барбоса. – Но как ты спаслась?
--- Я уже стояла на доске. Меня отбросило далеко вбок взрывной волной. А подобрал меня новый Перехватчик. Слыхали небось, какой они отстроили? Арестовали, но я сбежала. А потом, на Тортуге, Скарлетт сказала, что меня считают погибшей. Ну а я просто не стала разубеждать всех в этом. Мне так выгодней.
--- Узнаю милашку Кэт! – ухмыльнулся Барбоса. – Ты всегда делаешь только то, что тебе выгодно.
Элизабет удивилась. Капитан вдруг стал так галантно относиться к бывшему «Эмилю», что как-то даже не верилось. Похоже, они давние знакомцы.
---Ты как всегда, отлично выглядишь.- Барбоса перестал обращать внимание на недовольную Тиа Далму.
Отлично выглядит… Странно, Кэт сама сказала – ей тридцать шесть лет, а больше двадцати не дашь! – подумала Лиззи и оглянулась на Уилла. Тот с интересом смотрел на испанку. Элизабет это не понравилось.
Внезапно налетел ветер, да такой сильный, что Марти и Элизабет просто сбило с ног. Начался дождь, волны стали захлествыть палубу. Шторм начался.
Дождь был невероятно долгий. Часа четыре наверно. Лиззи вымокла до такой степени, что была чище любой кошки. Известно, что кошки вылизываются по десять раз на дню и всегда чистые. Одежда облепила ее до неприличия. Лиззи это не особо нравилось – будь у нее такая же фигура, как у Кэтрин, она бы не стеснялась своего тела.*
В конце концов шторм все-таки кончился. Небо расчистилось и стало чистого темно-синего цвета с крупными бриллиантами звезд. Полная луна сияла на небосводе, словно хрустальный шар невероятно серебряного цвета. На черных, почти без блеска, чистых водах моря змеилась белая лунная дорожка.
Элизабет залюбовалась потрясающим пейзажем. Представьте только: темное синее небо, сияющие звезды, окружающие ослепительно блестящую луну, и лунная полоска света на непроницаемо черной воде…
Идиллию нарушила Кэт, неслышно подошедшая сзади.
--- Любуешься?
--- Угу… Красиво, правда? – Лиззи внезапно ощутила, что на самом деле Кэтрин не такая, какой хочет показаться. Она… грустная.
--- Красиво… Ты хочешь найти Джека, не так ли?
Лиззи поперхнулась.
--- Откуда ты знаешь? Даже на Тортуге еще не обсуждают, что… - Лиззи не хотела говорить эти слова.
--- …Джек погиб? – закончила за нее Кэт. – Я знаю больше, чем ты думаешь.
--- Ну и что же ты знаешь о Джеке Воробье? – насмешливо спросила Лиззи. Она вдруг перестала воспринимать Кэт как человека. Ей показалось, та что-то скрывает, причем то, что знать должны все. И вообще, чего эта лилипутка к ним прицепилась? Лиззи ее дюйма на три выше!**
--- Много. Я очень давно его знаю.
--- Расскажи, как вы познакомились.
--- Просто. Мы нанялись юнгами на один корабль.
--- На какой?
--- На «Капитан Смит».
Элизабет уловила мысль Кэт.
--- Сколько же ему и тебе тогда лет было?
--- Мне – 13. Ему – 15.
Лиззи вздохнула. Как бы она хотела знать Джека так же хорошо, как Кэтрин…
--- Луна полная… - Кэт посмотрела на небо и вдруг закрыла лицо руками. – Не смотри мне в глаза! Лучше вообще на меня не смотри!!
Элизабет очень удивилась. Чего это она? Девушка подошла поближе к Кэт и, отняв ее руки от лица, заглянула в глаза.

*...Стеснялась своего тела - шпилька Кире Найтли!
**Один дюйм равняется двум сантиметрам.

Глава 4.

Непьющих мужчин нет… и те не мужчины!
Женский взгляд

Элизабет с ужасом оглядывалась. Отовсюду ей чудились мертвые лица, ужасные мертвые лица, с порванными щеками, висящими на ниточках глазами, выпавшими из орбит, кожей, натянутой, как тетива лука и страшным оскалом. Но это были лишь видения.
--- Мисс… Посмотритесь в зеркало!
Лиззи обернулась. Сзади стоял Барбоса. Выглядел он в общем обычно, но его одежда… Изорванная в самых разных местах, в районе сердца окрашенная кровью (хотя Элизабет сомневалась – нет сердца – нечего убивать)… Лиззи посмотрела на свои руки. О Боже! Они стали тоненькими, ссохшимися, желтоватого цвета… Элизабет подошла к бочке с водой и посмотрела на свое отражение. Лицо осунулось, щеки запали, обычный загар и румянец пропали… Темные глаза лишились блеска, волосы поредели, нос заострился…
--- Боже, что со мной?!
Рядом из ниоткуда возникла Кэт.
--- Я так понимаю, Море Смерти приняло нас как гостей, но только в надлежащем виде.
--- Это как? – недоуменно посмотрела на нее Лиззи и тут же вскрикнула. Кэтрин выглядела еще хуже – лоб разбит, изо рта течет кровь, левая рука неестественно вывернута и безвольно повисла. – Что с тобой?
--- Как это? Это значит, мы выглядим сейчас так, как будем выглядеть в момент своей смерти. Глядя на тебя, думаешь, что ты умрешь от болезни. Лихорадки какой-нибудь. О, черт!!! – Кэт, отчаянно жестикулируя правой рукой, по привычке присоединила к ней левую и согнулась от боли.
--- А ты? – Лиззи поддержала Кэтрин за плечо.
--- А я, судя по моему виду, откуда-нибудь упаду. С какой-то скалы, обрыва и тому подобное. Но это еще не факт.
--- Почему?
--- Еще пять минут назад у меня в животе зияла рана. Чуть позже я была вся обугленная. В этот момент меня никто не видел. И слава Богу. Умер бы от ужаса.
--- Но как же может меняться твой вид во время смерти? – удивилась Элизабет.
--- Не знаю. – меланхолично ответила Кэт. Она пошла к мачте, как бы сожалея, что не может забраться на нее из-за сломанной руки. – Может, будет три вариации событий. В последствии меня либо убьют шпагой, либо сожгут, либо сбросят с большой высоты.
Элизабет посмотрела на нее. И сейчас эта пиратка спокойно разговаривает с ней, хотя вчера чуть не убила! «И я отношусь к ней вовсе не так, как в тот момент».
--- А что с остальными? – спросила Лиззи, давая Кэт бутылку рома. Та отпила, но бутылку не отдала. Некоторое время Элизабет пыталась отобрать ром, но даже со сломанной рукой Кэтрин была намного сильнее. Все-таки старше, и в море дольше, и опытнее.
--- Гиббс, похоже, утонул. Во всяком случае, синее его я еще ничего… или никого? не видела. Марти убьют в какой-нибудь драке чем-нибудь тупым. Насчет Пинтеля и Регетти ничего сказать не могу, по их виду не понятно, отравятся или с похмелья умрут? Ну а Коттон… Коттон ходит по всей джонке и гордо показывает кинжал в спине. Причем мой! Барбосу ты уже видела.
Лиззи невольно представила себе синего Гиббса и поперхнулась.
--- А Тиа Далма?
--- Ее вообще нет на корабле.
--- Как нет?! – вскричала девушка. Как же они найдут Джека?
--- Видимо, это непрозрачный намек, что Тиа Далма бессмертна.
--- Н-да…
Элизабет обернулась на возглас. Перед ней стоял Гиббс. Если учесть, какого он был цвета, неудивительно, что Лизи чуть не упала в обморок от ужаса.
--- Кэт! Тиа Далмы нет. Колдуньи нет здесь. И что нам делать? Единственная надежда умерла!
--- В случае Джека Воробья надежда даже не рождалась. Рождалась удача. Колдунья тут, стало быть, я. Здесь я еще сильнее, чем просто в полнолуние. – Кэт нисколько не волновалась.
--- Как же ты можешь быть сильнее, чем полнолуние?
--- Думай головой, Гиббс! Это иногда тоже бывает полезно. Это Море Мертвых. От него шаг до преисподней, или до Рая. А я – ведьма. Значит, нечисть. Цитирую Джека: смекаешь?
Гиббс почесал синей рукой голову и радостно кивнул.
--- Гиббс, шлюпку на воду! Мы отправляемся! – Барбоса неслышно подошел сзади и щелкнул Элизабет по затылку, - Ну что, мисс, вы все еще хотите спасать капитана Джека Воробья, или перетрусили?
--- Хочу! – гордо ответила Элизабет.
Гиббс не спешил выполнять приказ капитана. Хэ Кай медленно подходила к водопаду. Настал момент, когда джонка медленно начала падать с огромной высоты. На корабле все полетело кувырком. Дверь в капитанскую каюту открылась, и почти все, стоявшие на палубе люди полетели по направлению к ней. Страшный грохот зазвучал в Море Смерти. Мачта не выдержала своего веса и начала медленно подламываться посередине. Водопад был невероятно высок. Элизабет не могла удержаться на ногах под углом 90’ градусов и покатилась по палубе к каютам. Внезапно кто-то очень сильный схватил ее за руку и не дал
упасть. Это Кэт, висевшая поперек сломанной мачты, держала девушку здоровой рукой и медленно, но верно подтягивала ее к себе. Лиззи попыталась вскарабкаться по палубе к своей спасительнице. В конце концов ей это удалось, и девушка повисла на мачте так же, как Кэтрин, но немного выше. А водопад все не кончался… Кэт смотрела вниз, не мигая и шепотом сказала Лиззи:
--- Это не водопад.
--- А что это? Хотя да, ты права. Водопад не может быть таким высоким.
--- Это легендарное Ущелье Дейви Джонса, пропасть огромной глубины. Еще никто не бывал на ее дне.
--- Ну конечно! Живым вход сюда заказан.
--- Ты думаешь, я первая ведьма, попавшая в Море Мертвых живой? Нет, и до меня были. Например, Диана Кэрролайн, английская ведьма. Не знаю, какой черт ей тут понадобился, но она сумела выбраться живой. Правда, вскоре после этого умерла. И перед смертью рассказала об Ущелье Дейви Джонса, на дне которого находятся Чистилища должников Джонса…
Элизабет задумалась.
--- Но если это то место, где должники Дейви Джонса, то Джек тоже здесь!
--- Правильно, крошка. И если мы выживем в этой переделке, то успех в нашем предприятии нам обеспечен!
В этот момент Кэтрин необычайно походила на Джека – такая же манера разговаривать, отчаянно жестикулируя руками, такой же тон, какой был бы у него, говори он эту фразу…
Лиззи случайно взглянула вниз и завизжала. «Удар… грохот… снова удар… какой-то скрежет…боль в руках… перед глазами темнота… потом везде вода, одна вода… во рту, в ушах, в носу, кажется, я состою из воды… опять боль… тьма, везде одна тьма…»
Элизабет очнулась от невыносимой жары. Она лежала на песке. Рядом в бессознательном состоянии валялась Кэт. Вся в крови, рука вывернулась уж под совсем немыслимым углом. Глядя на нее, Лиззи вспомнила, что и себя осмотреть следует. Все тело у девушки было в синяках, но серьезных травм вроде бы не было. Лиззи чувствовала себя ужасно, ей казалось, ее кожа состоит только из боли. Сил не было совсем. Элизабет даже села с трудом, куда там идти куда-нибудь! Но идти надо было. Надо было искать остальных. Но прежде нужно растолкать Кэт.
--- Кэт! Очнись! Кэтрин де ла Вега, если ты сейчас умрешь, я не буду искать Джека! Ну и черт с тобой! – Лиззи разозлилась и случайно задела Кэт за сломанную руку. Та застонала и медленно села на песке.
--- О-о-о…Как больно… - Кэтрин открыла глаза и огляделась по сторонам. – Где это мы?
--- Откуда я знаю? – огрызнулась Лиззи. – Я даже встать не могу!
--- Я тоже…
Пиратки поглядели друг на друга и… захохотали. Ситуация казалась им комичной – обе сидят, покалеченные, даже встать не могут от боли, но смеяться не разучились! И это уже было счастьем.
--- Надо вставать. – Лиззи с трудом поднялась на четвереньки и в конце концов встала на ноги.- Да!
Кэт с завистью посмотрела на нее и попыталась встать. У нее получалось… раза с десятого и то с помощью Элизабет. Но на ногах она держалась лучше… намного лучше. У Лиззи роль сыграла ее слабость, если учесть, как она выглядела. Кэт же было больно именно вставать, а не стоять или ходить.
Девушки медленно пошли по песчаному пляжу. Хотя, насколько хватало глаз, песок был везде. Это была огромная пустыня, неизвестно чье Чистилище.
--- Кажется, мы здесь одни… - устало протянула Лиззи, когда прошел час. Они ушли далеко вглубь пустыни, моря уже не было видно. И вокруг только песок, и изнуряющая жара, и невыносимая жажда… Отобранную у Элизабет еще на джонке бутылку рома Кэт ухитрилась не разбить, но ром подходил к концу, и жажды он особо не утолял.
Прошел еще час. Вокруг по-прежнему никого не было. «Как хочется пить… я, наверное умру… Как она идет?! Рука сломана, все лицо в засохшей крови, сил нет почти, а она все идет…»
Это были мысли Лиззи за этот час. Ни о чем другом она думать просто не могла. Ее интересовали две вещи: вода и то, как Кэт еще может идти и кое-как тащит за собой Элизабет.
Внезапно Кэт остановилась. Она услышала шаги за спиной. Лиззи стояла рядом, почти потерявшая сознание от жажды, и ни на что не обращала внимание. Кэтрин уловила краем уха лязг шпаги и инстинктивно выхватила свою. Резко обернулась и встретила клинок противника.
--- Не может быть… Джек!!!
Лиззи словно очнулась из забытья и оглянулась на Кэт. Та стояла вполоборота, скрестив шпагу с… Джеком?
--- Джек! Мы нашли тебя!!! – Лиззи не удержалась и кинулась ему на шею. Капитан стоял, удивленный до предела, и тоже неловко обнял плачущую от счастья Элизабет. Та отстранилась от него, оглядела с головы до ног, всхлипнула. Кэт стояла, улыбаясь. Воробей посмотрел на них обеих, отметил их внешний вид, и насмешливо спросил:
--- Ну и что же вы здесь делаете? Или обе погибли и теперь делите со мной мое Чистилище?
--- Мы пришли за тобой… - радостно сказала Лиззи. Вдруг сзади послышалось какое-то щелканье. Джек посмотрел за спины обеих девушек.
--- А вот и мой корабль!
Кэтрин и Элизабет обернулись. Да, это была Черная Жемчужина, плывущая на… спинах тысяч маленьких крабов?! Невероятно!
Джек оглянулся назад.
--- Я так понимаю, вы явились не одни. – прокомментировал он увиденное.
Там шли Барбоса, Гиббс, Коттон, Уилл, Марти, Пинтель и Регетти. Они, похоже, не слишком пострадали при крушении Хэ Кай.
--- Мы его нашли. – сказал Барбоса. В его голосе радость как-то не слышалась.
Гиббс молча подошел к Джеку и просто обнял его. Вся команда их окружила, и капитан скрылся за их стенами. Лиззи просто плакала, не в силах сдержать своих чувств. Уилл же мрачно смотрел на эту сцену. Его явно задевало, что Элизабет настолько скучала по Воробью. Кэт приблизилась к Уиллу и тихонько сказала:
--- Не так все и плохо, как ты думаешь. Ты еще можешь ее вернуть.
--- Ты меня не поймешь! – так же тихо, но большим жаром ответил Уилл. Я люблю ее, а она любит его! И он ее тоже любит!
--- Думаешь? Что бы Джек Воробей влюбился в такую соплячку? Смешно! – Кэт стояла на своем.
--- Она не соплячка! – оскорбился Уильям.
--- Прости, я не хотела тебя обидеть. Я тебя понимаю.
--- Не понимаешь!
--- Уилл, я многое повидала в жизни. И неразделенную любовь тоже.
--- Чтобы такой красотке, как тебе, кто-то не ответил взаимностью? Я не верю.
--- Я же простой человек. Пиратка… А он был… Из высшего общества! – с горечью проговорила Кэтрин.
--- Расскажи! – заинтересовался Уилл.
--- Ну… В общем, я влюбилась в одного дворянина. А он… меня отверг. Ну вот и все.
--- Все? – Уилл разочарованно посмотрел на нее.
--- Ты думаешь, если я красивая, то меня обязательно должны полюбить в ответ?
Уилл вздохнул и снова посмотрел на Лиззи. Та уже почти не плакала.
Джек наконец вырвался от своей радостной команды, и, похоже, намеревался разобраться с Барбоссой.
--- И зачем он вам нужен был? – спросил он.
--- Тиа Далма сказала, нам нужен капитан… - пролепетала Лиззи.
--- А Кэт вам чем не угодила?
--- Ее не было с нами тогда. Да и ты думаешь, мы бы доверили штурвал незнакомому человеку? – возмутился Гиббс.
--- А что? Такой очаровательной ведьмочке – и не поверить? Я был о тебе лучшего мнения, Гиббс... Ты же ее знаешь!
--- А откуда я знаю, что у нее на уме?
Кэт засмеялась и подошла к Джеку.
--- Я капитан только своего корабля.
Барбоса ухмыльнулся и заявил:
--- Джек Воробей…
--- Капитан Джек Воробей!
--- Капитан Джек Воробей, мы пришли сюда, чтобы забрать тебя. Все хотели спасти тебя.
--- Кроме тебя. – уточнил Воробей.
--- Кроме меня. – согласился Барбоса.
--- И вы все хотите забрать меня отсюда, так? – насмешливо переспросил Джек.
--- Кроме меня.
Все удивленно оглянулись на звонкий женский голос. Кэтрин сразу стушевалась под укоряющими взглядами команды, Лиззи и Уилла.
--- Смысла нет.
Воробей с непередаваемым выражением лица посмотрел на нее. Если примерно его описать, то получается: «Цыпа, ты единственная, кто знает, на что, шла, все понимала, но молчать-то зачем было? Выставила теперь остальных дураками…» И сказал:
--- И сейчас я вынужден разочаровать вас. Я никуда не пойду.
Уилл и Элизабет одновременно посмотрели сначала на Кэт, потом на Джека. Ее вид так и говорил: «Ну что? Дошло?». Джек же сообщал им взглядом: « А вот хрен вам!». Лиззи не сдержалась и высказала свое мнение:
--- Ну и идите вы оба… знаете куда?!
--- Крошка, ты не умеешь ругаться. – меланхолично ответила Кэт.
Джек долго смотрел на Лиззи. Когда уже даже Барбосса решил, что он ничего не скажет, Воробей заявил:
--- Иди туда сама!
Барбоссе надоело молчать и поминутно отплевываться от песка, летающего вместе с ветром, и он вспылил.
--- Джек!!! Либо ты пойдешь с нами, либо я тебя убью! Мы что зря сюда тащились, рисковали жизнью, разбили вдребезги джонку?! А ты… - он повернулся к Кэтрин. – Ты что, знала, что он откажется?
--- Нет.
--- А почему тогда ты сказала, что это быссмысленно? – у Барбоссы уже ум за разум заходил от этой ненормальной парочки и чертова песка.
--- Вы хотите получить на выходе отсюда бездыханное тело капитана Джека Воробья.? Карты в руки! – Кэт подошла к Джеку. – Ты то мне веришь?
--- Цыпа, тебе невозможно не поверить. Но они-то этого не знают!
--- Это оскорбление!
Остальные малость прибалдели, что ли… Почему бездыханное тело?
Джек поочередно обошел всех и помахал рукой перед глазами. Коннстатировал:
--- Не реагируют…
Но молчали они по другой причине. Как-то стало тревожно вокруг. И тихо. Даже шума прибоя вдалеке не стало. Лиззи внезапно удивилась. Какой прибой, они в двух часах пути от берега. Но ясно ощущалось, что прибой она слышала, просто внимания не обращала. Но сейчас не было и его. Казалось, из пустыни исчезли все звуки. Только где-то свистел ветер. Судя по звуку, очень сильный.
Первой страшная догадка посетила Джека.
--- О нет… - Воробей теперь казался настоящим воробушком, тревожным и взьерошенным. Элизабет видела его таким впервые. – Это самум!
--- Что?
--- Песчаная буря! На Жемчужину! Все! Быстро!
Джек схватил за руку Гиббса и побежал к Черной Жемчужине. Остальные ждать не стали. Резвее всех, как ни странно несся Барбосса. Одна Элизабет осталась на месте. Самум все приближался. Девушка посмотрела на Уилла и упала на песок. Слишком слаба она была после крушения Хэ Кай. Кэт остановилась. Не смотря на свое снисходительно-неприязненное отношение к ней, Кэтрин не могла ее бросить. Как она посмотрела бы в глаза Уиллу… Кэт развернулась и побежала назад.
--- Лиззи! Что с тобой?!
--- Оставь меня..
--- С чего это вдруг такой героизм? Судя по твоему прошлому, совесть говорила в тебе только до первой встречи с Джеком Воробьем.
--- Я хочу умереть. Я не могу идти. Оставь меня! - Элизабет медленно поползла к приближающемуся самуму.
Кэт не стала уговаривать ее, и просто треснула по голове. Вокруг уже стояли тучи песка, и ничего не было видно, но Кэтрин помнила, откуда прибежала. Она взяла Лиззи за плечи и медленно потащила. Двумя руками нести безсознательную девицу- это помощь. Но переть ту же девицу, которая любит покушать, между прочим, одной рукой – это уже цирковой номер. Но Кэтрин так не казалось. Песок залетал в рот, в нос, за шиворот. Ветер был такой, что Кэт уже не шла, а ползла.
Когда она потеряла Элизабет, она уже не помнила. Дышать было не возможно. Песок был даже в глазах. Девушка перестала пытаться ползти. Это все равно было не возможно. Ее стало заметать песком. Настал момент, когда на месте Кэтрин де ла Вега остался лишь небольшой холмик песка. Перед тем, как потерять сознание и, возможно, уже никогда в него не вернуться, Кэт подумала: «Лиззи, наверное, сейчас в таком же положении». И наступила тьма.. Одна тьма…
Джек и компания успели добежать до Жемчужины и укрыться в капитанской каюте. За окнами все было желтым, без единого просвета от летающего в воздухе песка. Прошло немало времени, пока Уилл спросил:
--- А где Элизабет и Кэтрин?
Джек вспомнил, что когда они побежали, Лиззи с ними не было. На исчезновение кэт он не обратил внимания.
--- Они не успели…
Уилл, не веря своим ушам, уставился на Джека.
--- Нет, они просто спрятались в трюме, а не здесь!
Джек устало склонил голову. Барбосса, на этот раз почему-то обретя такт и сострадание, встал и открыл рундук, на котором сидел. Найдя в нем бутылку рома, он дал ее Уиллу, не глядя на резко вскинувшегося Воробья. Уилл мрачно посмотрел на предложенный сосуд и молча отдал ее Джеку. Тот немного помолчал, и, словно произнося слова на похоронах, медленно заговорил.
--- Тяжело терять двух таких красавиц, как Кэтрин и Элизабет. Но выжить в этом аду невозможно. Я понимаю всех тех, кто знал Лиззи и Кэт. Особено тебя, Уилл. Хотя и не знаю уже, по кому ты будешь страдать больше. Я обещаю, когда самум прекратится, мы найдем их.
--- Это бессмысленно! – возразил Барбосса. Там наверняка намело такой слой песка, что проваливаться по колено будем.
--- Но все-таки будем! – поднажал Джек. – И еще один вопрос. Вы по-прежнему хотите меня забрать отсюда?
--- Да! – это сказали уже все.
--- Этого хотела Элизабет… - проговорил Уилл. В его глазах стояли слезы.
--- Ради Лиззи я пойду с вами. – заявил Джек. Сейчас он был пафосен и серьезен, как никогда.

Глава 6.

Дорогой длинною по полю минному...
Просто размышлизмы.

Уилл почти бросился вперед, но на его плечо легла цепкая рука.
- Куда это вы без нас?
Уилл обернулся. Перед ним стояли Джек, Барбосса, и другие, кого они с Кэт оставили позади.
- Но.. там же Элизабет!
- В самом деле? - деланно удивился Джек. - А я-то надеялся...
- На что? - с подозрением спросил кузнец.
- Да так, - отмахнулся капитан, - мелочи. Ну что, раз вы ее нашли - давай, тащи на Жемчужину свою ненаглядную.
Уилл подчинился. Он подошел к Лиззи, подхватил ее на руки и понес в обратном направлении.
- Э-эй, молодой человек! - насмешливо окрикнул его Барбосса. - Корабль справа!
Уилл послушно развернулся и понес девушку на судно. Его догнала Кэт, потом присоединился Джек. Барбосса шел отдельно ото всех, что-то сосредоточенно бормоча. Поминутно он выплевывал летавший до сих пор в воздухе песок. Остальные веселой компанией шли еще дальше и с каждым шагом отставали.
Уилл нес Лиззи и думал:"Как старые времена - мы втроем, я, Элизабет и Джек. Только еще одна женщина присоединилась. Она друг Джека, он не позволит ей отдалиться от нас. Да, впрочем, и зачем это? Она хорошая, правда, Элизабет не слишком ее любит.. Странно. Они даже похожи. Разрез глаз одинаковый, и брови, и скулы. Только у Кэт нос вздернутый, и лицо более овальное, и губа нижняя у нее чуть больше, чем надо. Но в целом хорошенькая. А у Лиззи нос с горбинкой, подбородок тяжелее, и губы нормальные. Но все же они как-то похожи... В целом."
Уилл даже удивился. Он раньше не обращал внимания на сходство ведьмы и его невесты.
Это было странно. Но Уилл быстро забыл об этом. Теперь ему предстояло поднять на Жемчужину свою безсознательную зазнобу. Операция "Вознесение Элизабет" прошла, правда, довольно быстро. Уже там, усаженная на койку Джека, в окружении всех остальных, сиятельная губернаторская дочка соизволила очнуться.
Элизабет очнулась от осторожного (и не очень) похлопывания по щекам. Голос Кэт деланно серьезно прокомментировал:
- Джек, ты соответствуешь своему имени. Ты действительно мастер на все руки. И ром пить, и капитаном быть, и девушек в чувство приводить.
Лизи открыла глаза. Она сидела в каюте, похоже, на Черной Жемчужине, на койке Джека. Рядом примостился ее хозяин (не Элизабет, койки), с другой стороны сидел Уилл, прямо напротив стояла Кэт. В углу сидел Барбоса и демонстративно не обращал внимания на задающего ему один и тот же вопрос Гиббса – как его оживила Тиа Далма. Снаружи доносились препирательства Регетти, искавшего свой глаз, и Пинтеля, заявлявшего, что его проглотила мартышка. Глаз то есть. Там же был и возмущенно визжащий мартын. Похоже, из него выколачивали душу (или глаз).
Лизи улыбнулась Уиллу. Тот смотрел на нее с безмерным обожанием. Так могло продолжаться вечно – улыбающаяся Элизабет и безмолвно любящий Уилл, но их идиллию нарушил сначала Джек, иронично заявивший, что раз Лизи наконец перестала изображать свое коронное «нечем дышать», то, можно он покинет помещение? Голубки проигнорировали его насмешку, не обращая внимания ни на кого, не начав говорить, но зато начав целоваться. Поцелуйный режим прервала Кэт, озадачившая всех и себя в том числе.
- А вот лично меня и еще кого-то интересует – как мы отсюда выберемся?
Лизи и Уилл оторвались друг от друга на мгновение, но, справедливо решив, что пусть решают умные, а они как-нибудь перекантуются, и продолжили. Но на этот раз их окончательно заставили остановиться. Точнее, заставил толчок, плеск, как будто в тазик с водой бросили пушечное ядро, и медленная, но надоедающая качка. Крабы вынесли Жемчужину на воду.
Выбрались они легко. А точнее, просто случайно. Никто даже не понял как. В том числе и Гиббс, настойчиво достающий всех подряд уже другим вопросом – а сможет ли мисс Кэт их вызволить? Она ведь ведьма?
Элизабет выбежала на палубу и зажмурилась от яркого солнечного света. До чего же хорошо было снова вдыхать свежий воздух, наполненный запахом морских волн и терпким ароматом мокрого дерева. Лизи еще с детства помнила этот запах, еще когда плыла в Порт Ройал после назначения туда отца губернатором.
Все опять стало на свои места. Джек стоял у штурвала и, похоже, как наркоман, откровенно балдел от возможности снова управлять кораблем, тем более, своей любимой Жемчужиной. Марти, Пинтель, Регетти, мистер Коттон и Кэт с сумасшедшей скоростью забирались по вантам на бизань – ставить паруса. Барбоса мрачно ходил перед капитанским мостиком и ругался с… Тиа Далмой?! Да, колдунья тоже была здесь. Лизи удивленно воззрилась на нее. Тиа Далма была абсолютно живая, целая, и вполне материальная.
- Юная миз все-таки спасла капитана Джека Воробья?
Лизи озадачилась. Чего она к ней опять пристала?
- Ну, я… Мне же помогали!
- Юная миз думает, ей помогали. - Тиа Далма резко зашипела на Барбосу, вслушивавшегося в их разговор и явно хотевшего что-то добавить. – Поосторожней, миз. Не все здесь те, кем вы их считаете.
Элизабет напряженно вгляделась в темные красноватые глаза колдуньи. Что она хочет сказать?
Тиа Далма обернулась к Барбосе.
- Да, прелесть моя? Что ты хочешь?
Барбосса опять начал что-то ожесточенно ей втолковывать. Тиа Далма сначала внимательно слушала его, но все-таки возразила. Лизи услышала обрывок ее последней фразы:
- …но живым он быть не может!
Элизабет не стала вникать в содержание разговора. Гораздо больше ее теперь интересовало, куда они направляются.
- Джек! Куда теперь мы отправимся?
- Вперед, цыпа.
- А конкретней?
- На Тортугу. Как видишь, после визита некого морепродукта по имени Дейви Джонс и его домашней милой зверюшки моя команда изрядно поредела. Да и еще к кое-кому надо будет заглянуть. – Джек подозвал Гиббса, и, передав ему штурвал, спустился вниз. Лизи последовала за ним, намереваясь спросить, к кому это он наведывается, но перед ними возник Уилл. Элизабет не могла проигнорировать своего жениха.
- Да, Уилл?
- Элизабет… Ты помнишь, что мы помолвлены?
- Не понимаю твоего изощренного юмора. Ты думаешь, о таких вещах забывают? – Лизи сказала это, не подумав, и даже не поняла, как с ее губ сорвалось это заявление, противоречащее ее характеру.
Но Уилл не обиделся, хотя и удивился.
- Джек… Ты можешь обвенчать нас?
Воробей поперхнулся.
- Чего?!
- Ну, ты можешь провести нашу свадьбу? Беккет ищет нас, мы не можем вернуться в порт Ройал. – настаивал Уилл.
Элизабет задумалась. Действительно, им все еще угрожает казнь. Но замуж как-то не хочется. Если она выйдет за Уилла замуж, то пиратской жизни придет конец. Ей опять придется изображать из себя благовоспитанную леди. А вот бы быть как Кэт – стать капитаном корабля, грабить испанские суда, пить ром не тайком от всех, кроме Джека, и гулять и веселиться на Тортуге! Да, вот это была бы свобода… А не корсеты и кринолины, бесконечные балы и приемы, где надушенные дамы и напомаженные кавалеры жеманно делают друг другу комплименты, прекрасно понимая, что говорят неправду. А Уилл непременно захочет так жить, он мирный семьянин, примерно соблюдает закон (ну или пытается, когда рядом нет Джека), хочет кучу детей и видеть жену на кухне. А вот если быть женой Джека Воробья… Элизабет даже покраснела от этой мысли. Но… Джек и по внешности намного интересней Уилла, и умнее, и опытнее наверняка. Но он ее старше. Сколько там лет Кэт? Тридцать шесть. Джек старше ее на два года. Значит, ему тридцать восемь. О Боже! Он старше Лизи на девятнадцать лет! Он ей в отцы годится… Но… Ее отец говорил ей, что ее мать тоже была совсем молоденькая, когда у них родилась дочь. Значит, она сможет завоевать Джека. Лизи не сомневалась, что этой дочерью была она. Вот именно! Дочь губернатора Суона сможет сделать то, что ей нужно.
Лизи увлеклась своими размышлениями и, не обращая больше внимания ни на Джека, ни на Уилла, принялась ходить по палубе. Да, действительно! Она хочет замуж, но не за Уилла. Она хочет замуж за капитана Джека Воробья. Она любит его!
Лиззи думала над своим открытием до темноты. Она сидела весь день на капитанском мостике. Уилл обиделся на нее и демонстративно не обращал на нее внимания, когда она заговаривала с ним. Джек же весь день, стоя за штурвалом, разговаривал с ней. Он мало что сказал о себе, но зато смог кучу всего выведать об Элизабет и Уилле.
К ночи волны поднялись. Начиналась буря, но она должна была пройти западнее. Жемчужине перепадали лишь не очень крупные, не такие, как во время настоящего шторма, но перехлестывающие борт волны. Никто не спрятался в трюме. Команда, натянувшая шкоты почти у всех парусов, развлекалась игрой в догонялки. С волнами. Пока отличились лишь Кэт и Регетти, замочившие только сапоги. Толстенький Пинтель уже давно валялся в луже в обнимку с початой бутылкой. Рядом сидел мартышка Джек, тщетно пытавшийся его растолкать.
Лизи понаблюдала за весельем пиратов, потом наплевала на Джека, уже минуты три задающего ей один и тот же вопрос, и присоединилась к игрокам.
Она быстро намокла с ног до головы. Было сложно постоянно бегать от бушприта к капитанскому мостику, оббегая мачты. Тем более перемещаться с сверхъестественной скоростью надо было, убегая от одной волны, а их могло быть несколько. Как это удалось до поры до времени Кэтрин и Регетти, было загадкой. Ну Регетти понятно – он длинный, не одной волне не накрыть, но как это делала невысокая Кэт? Но правда, после появления Лизи ей вскоре не повезло – волн было две, и они нахлынули одна за другой. Не повезло и Элизабет, и девушек вместе смыло к противоположному борту. Кэт, хохоча, попыталась подняться на ноги, но палуба была слишком скользкой, да и выпитый ром давал о себе знать. Лизи вода попала в глаза, она сидела и терла их обеими руками. Рядом послышался удивленный возглас Гиббса. За ним последовал вздох изумления всех остальных и сдержанное ругательство Кэтрин.
- Кэп! – крикнул Гиббс. – Идите сюда! Тут такая штука…
Элизабет открыла глаза. Все столпились вокруг Кэт, так что невысокую пиратку было не видно. Лизи протолкалась в кружок, попутно наступив на ногу Тиа Далме и заслужив негромкое, но яростное ругательство Барбосы. Там уже был Джек. Даже Уилл, обиженный на весь белый свет, вылез из трюма.
Элизабет бросила взгляд на Кэт и даже вскрикнула от удивления. По ней стекало что-то красное. Это «что-то» стекало с волос девушки.
- Кто ты? – быстро спросил Джек.
- Я же говорила, что она крашеная! – вставила Лизи.
- Не-ет! – возразил Гиббс. – Я мисс Кэтрин давненько знаю. Что-то не припомню, что у нее волосы светлели так в один месяц, да и краска во время штормов у нее не стекала с волос. Да и знаю наверняка, волосы у нее красные, не светло-русые. Хм, как у мисс Элизабет. Я еще с утра приметил – у этой швабры глаза-то карие, не зеленые. Только вот не пойму я этого – раньше вроде как зеленые были, да и лицо у нее, как у мисс Кэт, вот точь-в-точь!
- Кто ты? – повторно задал вопрос Джек, выслушав наблюдения боцмана.
Девушка поняла, что отпираться бессмысленно, хотя она и не пыталась.
- Меня зовут Мелани.
- Мелани… Мелли, значит. – пробормотал Воробей. – Фамилия?
- Хэллоу.
- Мелани Хэллоу… Зачем ты здесь? И почему ты так похожа на Кэтрин?
- Может, двойник… - равнодушно сказала Мелани. – Только не пугайтесь. Я… наемная убийца.
Круг резко стал шире метра на полтора.
- И кого ты должна убить? – Джек отступил на шаг, но не очень далеко.
- Тебя, Уилла, Элизабет.
- Кто тебя нанял? Хотя, нет, я сам догадаюсь. – Воробей замер с видом идиота. –Лорд Бекетт!
- Вы так догадливы, сэр! – иронично раскланялась Мелани.
- Гм... И что с тобой делать? - Джек как будто растерялся, но глаза его не предвещали ничего хорошего.
- В карцер ее! - попугаю мистера Коттона не хотелось остаться не у дел.
Команда словно очнулась и загомонила на разные голоса:
- Да, в карцер ее!
- Да и безопасности ради...
- А она красотка!
Все вздрогнули, но автор последнего заявления не нашелся. Джек задумчиво вгляделся Мелани в глаза. Элизабет невольно проследила его взгляд, и ее поразило выражение веселья, если не кокетства, и хитрости в темно-карих глазах наемной убийцы. Она не боялась. Ничего.
Джек думал недолго.
- В карцер. Быстро! Пока не окажемся на Тортуге, она будет там.
С этими словами капитан круто развернулся на каблуках и почти бегом направился в свою каюту.
Лиззи все еще смотрела в глаза ведьме. Та как будто не замечала ее настойчивого взгляда, якобы отвлекшись на скрип двери капитанской каюты. Пинтель и Регетти, опять беззлобно переругиваясь, толкнули ее к лестнице, ведущей в трюм. Элизабет провожала Мелани взглядом до тех пор, пока русая головка не скрылась внизу.

Глава 8.

Но не ответят небеса,
А докричаться до небесн не хватит голоса...
А с них можно еще и свалиться!

Качка, качка, качка... Опять эта качка!!! И солонина-а-а-а... Но! Зато есть ром, которым можно запить ВСЕ. Но который не спасает от качки...
Элизабет уже третий раз склонялась на бортом. Тошнота мучила ее с самого утра. Белладонна шла на огромной скорости, и плохо один раз было даже Джиму, неунывающему никогда старому штурману.
Лиззи медленно привыкала к кораблю. Старая добрая Черная Жемчужина ушла далеко вперед, а вместе с ней - Джек и Уилл. Тут, на Белладонне, все было иначе. Даже какврдак был иной. Он был намного БОЛЬШЕ. Элизабет не думала, что там, где находится минимум одна женщина, может быть такой беспорядок.
Ее первый день на этом судне прошел ужасно. К вечеру она кое как справилась с укачиванием, но зато никуда не делась жара. Ночью наступил полный штиль. Еще одна напасть! Ни малюсенького ветерочка! Паруса сняли вообще и сложили два из них под лестницу, ведущую на капитанский мостик. Кэтрин тоже было нечего делать, она целыми днями сидела в своей каюте. Днями, потому что штиль держался почти месяц. Элизабет не знала, что бывает ТАКОЕ длинное затишье. Мелани сказала, что это не спроста, не может быть природное явление таким долгим. Ну она тоже не всю жизнь была в море. Кэт же ничего не говорила по этому поводу. Ее больше занимала карта, все надписи на которой были написаны на латыни. Латынь она знала, но понять не могла. На четвертый день Лиззи застала ее в каюте, сидящей над этой картой и напряженно в нее вглядывающейся.
- Ну что?
- Ничего. Идиотские стихи, ничегов них понять не могу!
- Почему? Ты же их перевела. Или не в этом дело? - Элизабет подошла к столу и села на единственный свободный краешек.
- Не в этом. - Кэтрин перешла на испанский, судя по тону, ругая все на свете и отнюдь не в парламентских выражениях.
Элизабет встала и отошла к окну. Сквозь кристально чистые стекла открывался потрясающий морской пейзаж, ровная зеленая гладь воды, до самого дна, где было помельче, пронизанная солнечными лучиками. Столько рыбы плавало...
- А в чем?
Кэт тоже подошла к окну и встала рядом с Элизабет. Ее рыжие кудряшки растрепались из косы и лезли Лиззи в нос. Девушка чихнула.
- Болеешь? - вместо ответа спросила испанка.
- Убери волосы!
Кэт засмеялась и распустила косу. Пушистые прядки опустились под собственной тяжестю до зеленого кушака пиратки.
- Вот так и ходи. - посоветовала Элизабет. Ее собственные волосы были почти прямыми и потому никому не мешали. - Так что насчет карты?
- Ничего. - пиратка была мрачна как никогда. - Я не могу понять смысла этих чертовых стихов.
- Хоть прочитай! - попросила Лиззи.
- Легко. Только не взыщи, на английском и испанском они не в рифму. чтобы в рифму перевести, это долго сидеть надо, мне лень. Хотя, при таком штиле все равно делать нечего. - Кэтрин с горечью махнула рукой на стекло.
Вот, короче:
Коль смысл отыщешь, сразу не беги,
Подумай, нужен тебе клад тот страшный?
Лежит в пещере, где не видать ни зги,
На острове Фортуны вход разыщешь.
Тот вход открыть ты не пытайся,
Тут нужен ключ, который не найти.
Ты лучше с жизнью сразу попрощайся,
Тебя там ждут ловушки, много их.
Но коль пройдешь их, долго не пребудь там.
Задержишься - не выйдешь никогда.
Пещера та с Затерянною Бедзной.
Коль грабить будешь - не уйдешь года.
- Бе... - возмутилась Элизабет. - Еще и ключ какой-то надо?
- Как оказалось. - Кэт подошла к столу и зашвырнула карту куда-то в угол, в сердцах опрокинув стул.
Элизабет вздрогнула. Испанка прямо излучала вокруг себя ауру безотчетной злости.
- Чего ты так злишься? По-моему, стишата довольно понятные. Кстати, рифмы там тоже есть.
- Да не в рифмах дело! - отмахнулась Кэтрин. Она выудила из угла гитару и задумчиво провела пальцами по струнам. Получилось нечто непонятное и вне тональности. Тогда пиратка села на койку и зачем-то взяла несколько аккордов, что-то напевая себе под нос.
- Зачем? - поинтересовалась Элизабет, садясь рядом с Кэт, замечая, что еще утро, когда она заходила, Кэт была сонная, но уже тогда койка была идеально застелена. Она не ложилась спать. Почему?
- Мне так думать легче. Все равно в такую жару не спится. - ответила Кэтрин, проследив взгляд Лиззи.
- Думать легче, не выспавшись? -изумилась девушка.
- Нет, когда на гитаре играю!
- А-а... - протянула Лиззи. Теперь ее заинтересовало лицо Кэт, на левом виске у нее белел шрам. При таком загаре, как у нее, его невозможно было не заметить. - Так почему ты не понимаешь?
- Ну сама посуди. Ты девочка неглупая, хотя и стервозная, местами... - Кэтрин Задумчиво потрепала Элизабет по плечу, не глядя не нее, и опять затронула струны. Те мелодично зазвенели, отзываясь на мягкое прикосновение.
- Е-moll...* - угадала интуитивно Элизабет.
- Знаешь ноты? А эту песню знаешь? - спросила Кэт, перебирая струны, и запела:
Дай мне еще бокал вина –
Запить всю горечь, что есть в жизни,
За доброту я пью до дна,
А в взгляде жизни укоризна.
Дай мне еще бокал вина –
Я выпью, а в кармане пусто!
Хочу быть пьяной. Пью одна –
Зачем быть трезвой, коли грустно?
Ты дай мне выпить яд,
Прощай, мне все простят.
Отдай мне грусти хоть чуть-чуть!
Меня ты не забудь…
Дай мне еще бокал вина!
Зачем мне жить на свете белом?
Земля родна, прими меня,
Чтоб мирно покоилось тело!
Дай мне еще бокал вина,
Возьми ты прядь волос на память,
Чтоб у камина по утрам
Горел тот локон, словно пламя.
Ты дай мне выпить яд,
Прощай, мне все простят.
Отдай мне грусти хоть чуть-чуть!
Меня ты не забудь…
Дай мне еще бокал вина,
Последний в этот грустный вечер.
Всегда со мной ты пил до дна.
Уйди, сейчас со смертью встреча…
- Красиво... - протянула Элизабет. Песня затронула ее душу, она вспомнила, как когда-то ее отец рассказывал о смерти матери. Лиззи не помнила свою мать, она знала только, что очень на нее похожа, только у мамы был нос вздернутый и длинный, а Элизабет достался нос ее бабки по отцу - короткий, с горбинкой. И отец рассказывал - она умерла от яда, в вине... Она была самоубийцей. Она была из другого города и не перенесла заточения в золотой клетке. Но она любила отца. Ей не хотелось бросать папу, но и жить вдали от родины она не могла. Так говорил отец. А еще он сказал, что она в вино вылила яд - прозрачно-зеленую жидкость. И выпила. И сказала - "Уйди, сейчас со смертью встреча". Ой, мама... А почему эти слова в песне Кэт?
- Нет, я не знаю этой песни. Но она мне близка...
- Еще бы ты ее знала! - горько усмехнулась Кэт. - ее никто не знает. Только я, Мелани и Джек. Я написала ее на смерть матери, мне было шестнадцать лет, когда она умерла. И последняя строчка - ее последние слова... Мне сказал это отец. Мама была пираткой, она не хотела бросать отца, но ей нужна была свобода. Как воздух. Она не могла жить в городе, вся ее жизнь - это море. Когда мне было тринадцать лет, она сказала - "У тебя глаза цвета моря. Ты отдана морю с рождения". И это правда. Все младенцы рождаются голубоглазыми, а я родилась с зелеными. Моя сестренка, не Мелани, у меня есть еще одна сестра - у нее тоже глазки были голубые, когда она родилась, а потом потемнели и стали карими. Она бы сейчас как ты была, тоже девятнадцать лет прошло...
Элизабет вздрогнула. Она похожа на мать Кэт и на свою как две капли воды. Одинаковые последние слова. Девятнадцать лет. Гм, наводит на мысли.
- Как звали твою мать? - Лиззи вся сжалась, уже зная, какой будет ответ.
- Лилит. Она испанка, а отец англичанин. А как твою мать звали? - насмешливо спросила Кэт, заметив явно думающий взгляд Элизабет.
- Не поверишь, - ошеломленно проговорила девушка, - Лилит!
- Охотно верю. - Кэтрин накрутила на палец рыжую кудряшку и попыталась выпрямить. Гитара, жалобно тренькнув, начала соскальзывать с ее колен, но пиратка вовремя подхватила ее. - Возможно, ты думаешь о том же, о чем и я. Как звали твоего отца? Не губернатор Суон, а?
- Да, а откуда ты знаешь? - Элизабет подозрительно сощурилась, но от этого в глазах стало все расплываться.
Она встала с койки и стала мерять шагами каюту. На полу золотились квадраты солнечного света, и когда ноги Лиззи попадали в них, на сапогах блестели капельки воды, так и не высохшие с того времени, как она пришла в каюту с палубы.
- Да уж знаю. Хочешь, покажу тебе портрет моей матери?
- А он у тебя есть?
Кэтрин достала из плоской небольшой кожаной сумки, висевшей у нее на боку и уходящей тонкими недлинными ремешками под кушак, лист бумаги, дюймов этак пятнадцать и в ширину, и в длину. При любом раскладе он в сумке помещаться не мог, она была в два раза уже. Но лист был даже не смят.
- Как это так? - пораженно спросила Элизабет.
- Ну я же ведьма, хоть и слабая! - довольно ухмыльнулась Кэт. - Смотри.
На Лиззи смотрела красивая женщина, темноволосая и кареглазая, молодая. Нос как у Кэт, а все остальное... Как у Элизабет. На нее смотрела ее собственная мать. Портрет был сделан цветным, но не красками, а чем-то другим.
- Итальянский карандаш. - подсказала Кэт. - Красивая была, правда? - тут она вздохнула.
- Мама... - прошептала Лиззи, чувствуя, как по щекам текут слезы. - Мама.... ты как живая... мама... Так ты была пиратка, и у меня есть сестры, целых две, да еще близняшки... И они меня старше... мама...
Горячая слеза упала на портрет, и показалось, будто Лилит де ла Вега тоже плачет - капелька потекла по нарисованной щеке к подбородку. Смуглая, смеющаяся, хитрая и умная, она своими карими глазами с сияющей искоркой жизни в них смотрела на нее с бумаги.
- Твоя мама... - протянула Кэтрин, замороженно глядя на портрет. Элизабет смотрела в глаза женщины, и они были как живые, с бликами и прозрачным нижним краем радужки. Лилит на портрете была совсем молодая.
- Сколько ей было лет, когда она родила тебя?
- Восемнадцать... - прошелестела пиратка еле слышно. - Когда тебя - тридцать пять. Я рисовала ее много раз, этот портрет был написан в день смерти. За два часа... Видишь, на плечах у нее синие с блестками рукава, это было ее любимое платье. Одно из немногих, которые она вообще соглашалась носить.
Элизабет не выдержала и разрыдалась, уткнувшись лицом в колени своей только что приобретенной сестре. Та гладила ее по голове, и иногда на затылок Лиззи падали горячие капельки.
Элизабет чуть не упала с гамака, качавшемуся в такт качке. Штиль тихо умер, ему на смену пришли трехдневные шторма. Их было уже два за эти две недели. Белладонну носило из стороны в сторону, один раз они даже ушли на пятнадцать миль на юг. Чертов остров был посреди Тихого океана, и плыть до него надо было почти три месяца. Да еще это проклятое затишье... Де еще крен, полученный во время первого шторма... Словом, морская прогулка затягивалась на неопределенные сроки.
Элизабет теперь целыми днями сидела на капитанском мостике, рядом с Кэт, если не надо было переставлять паруса или еще что-нибудь. Мелли была там же. Обе близняшки наперебой расспрашивали Лиззи о ней самой. неприятные моменты Элизабет рассказывала только Кэт, как самой старшей. Еще бы, она была старше Мелани на целых семь минут! В том числе и злосчастный поцелуй с Джеком, который отправил его на дно Ущелья Дейви Джонса. Кэтрин ничего не знала ни об ущелье, ни об кракене. Но восприняла эту информацию очень тактично, не заставляя Элизабет делиться впечатлениями. Казалось, вообще ничего не способно ее сдвинуть от штурвала и оторвать от Белладонны.
- Теперь твоя очередь. - заявила один раз Лиззи Кэт, поздно вечером, после очередной порции рассказа, закончившегося на Тортуге.
- Страшных сказок на ночь захотелось? - усмехнулась Кэт.
- Страшных?
- Какая судьба, таков и рассказ.
Элизабет задумалась. Что же такого?
- Ну... Пожалуйста! Я тебе все-все о себе вывалила, даже... - у Лиззи уши покраснели. - Даже про Джека! А ты...
- Ну ладно. Не будем пугать маленькую девочку, потому что сказка может оказаться очень страшной. Я расскажу только то, как я попала на Белладонну. Больше не буду! - Кэт сверилась с компасом и выругалась. - Черт! Слишком на север забрала. - с этими словами она провернула штурвал влево, и Белладонна слегка изменила направление. Матросы немного по-другому переставили паруса. Теперь они были прямо относительно корабля, а не смотрели немногго вправо.
- Ну и? - Лиззи было все равно, страшная сказка или нет, главное, что она узнает прошлое хотя бы одной сестры.
- Знаешь... - начала задумчиво Кэтрин, - В Тихом океане есть форт. Без названия. Все его называют просто Форт. Это тюрьма. Страшная тюрьма. Хуже Бастилии.
- Правда? - Лиззи передернулась. Разве может быть тюрьма хуже Бастилии, или, на худой конец, Тауэра?
- Правда. Там есть камеры для смертников. В самом подвале. Форт стоит на мелком месте, какой-то отмели.
- Разве может быть отмель посреди океана?
- Значит, может. - Кэт прищурила глаза, глядя вдаль. Темно-серые, не черные, паруса были наполнены воздухом до предела. Высокие мачты ужасающе скрипели, канаты трещали. Все это нагнетало обстановку и соответствовало мрачному настроению Кэт. Элизабет невольно передался это настрой, и перед ее глазами стояла страшная, темная крепость посреди океана, о каменные стены которой разбивалются изумрудные волны с белоснежными гребнями. И волны эти не светлые и прозрачные, а темные и густые, как алжирское вино с терпким, сладким и пьянящим вкусом. Да только вино это наполнено светлой, доброй грустью, а эти волны выплескивают вместе собой на несчастных узников страшную злобу, ярость, гнев, и вместе с тем жгущую кровь тоску, смертельную, непреодолимую, и мрачное забытье. Это Элизабет думала, глядя в зеленые глаза капитана де ла Вега, бывших прозрачными и светлыми утром и потемневшими сейчас, непроницаемыми и почти черными, только лучики закатного желтого солнца отсвечивали в них зеленые блики. Кэтрин поймала на себе взгляд Лиззи. Та не знала, что ее карие глаза тоже стали черными.
- И в тех камерах пол - решетка с небольшими ячейками. На ней - несколько досок с клочками соломы. Стены толстые-толстые, ни одного звука не долетает ниоткуда. А дверца маленькая, только на четвереньках проползти. А под решеткой - океан. Форт построен на фундаменте, который стоит на скале-отмели. И в этом фундаменте есть небольшие отверстия, чтобы сообщаться с океаном. И ты сидишь в этой камере в ожидании казни, а на тебя выплескивается безумство зеленых волн. В этой темнице нет окон, и все время ты проводишь в темноте, угнетающей и навевающей страх. И не знаешь, какая у тебя будет казнь. Знаешь, Лиззи, - Кэт словно очнулась, зевая в весь рот. Штурвал слегка покачивался в такт ее колыханиям.
- Чего это ты качаешься? - удивилась Элизабет, тоже зевая.
- Гм... Я все равно не помню, сколько я рома выпила... - смущенно потупилась пиратка. -Так вот. Знаешь, Лиззи, сидишь там, и перебираешь все смерти, которые только может придумать человек. И ешь совсем немного, и совсем истощаешься от голода.
Я попала туда по подставе. Ну посуди, что я могла сделать - тогда наивная, добрая и не очень умная шестнадцатилетняя девчонка? Я провела там... три месяца. Когда я уже лежала полу мертвая, на меня обратили внимание. Моей казнью стала эта камера. Кого-то вешают, кого-то сжигают, кого-то обезглавливают, а кого-то оставляют в темницах до смерти. И со мной так. Они нашли меня без сознания и решили, что я мертвая. Меня выбросили в океан, а я уже почти очнулась из забытья. Я выплыла. Я не смогла бы продержаться на воде и получаса. Как я вообще сразу не утонула? На мое счастье, недалеко проплывал корабль. Белладонна. Они меня подобрали, услышав мои крики. Я осталась навсегда. Через четыре года старый капитан Уолтерсон умер, выбрав меня в преемники. Там было много людей, которые лучше справились бы с этой ролью, но старик Джон сказал всей своей команде на прощание: "Вы хороши, но она мне стала как дочь. Дайте ей вырасти. Она лучше будет руководить вами. Она - человек." Он так сказал. И умер. Матросы послушались его. Не все были хорошими людьми. Лиззи, ты еще выйдешь замуж за своего Уилла и родишь ему детей. А я... Когда они выходили меня, то увидели, что бесчувственный скелет превратился в красивую юную девушку с толстой рыжей косой. А они так давно не видели женской ласки... - Кэт передернулась, и Элизабет вздрогнула вместе с ней, догадавшись, очем она хочет сказать. - Там нашелся только один, который не удержался... От него я должна была родить ребенка, но потеряла его. А того матроса я убила. Это было первое убийство в моей жизни. Я до сих пор не жалею об этом. Он заслужил, он лишил меня приличного будущего! Я бы могла еще вернуться в общество, но опозоренной, обесчещеной - никогда! Я выросла, и перестала быть человеком. Я стала пиратом. А пират и человек - разные вещи...
Элизабет молча обдумывала то, что рассказала ей Кэт. Ей стало по настоящему жаль свою старшую сестру. Она бы сама этого не пережила. Но ведь прошло уже двадцать лет. А она рассказывает об этом Лиззи так, чловно только вчера стала капитаном. Она все эти годы мучилась...
- Ты не забываешь это?
- Разве можно забыть это? - горько усмехнулась испанка. Ее внимание привлекло оживление на палубе перед грот-мачтой.
- Чего это там? - удивилась она, щуря глаза, которые вдруг поразительным образом заблестели в красноватых отсветах закатного солнца.
- Ты не видишь??
- Вижу, но солнце в глаза. У тебя-то шляпа.Чего там на мачте происходит?
- Мелани падает... - сказала Элизабет, еще не осознавая происходящее. До нее уже начало медленно доходить. - Мелани падает! Кэт, надо что-то делать! Ее надо поймать! Джим!
Огромный штурман оглянулся на зов сестры капитана, но сделать ничего не мог - на него с той же высоты упал Толстый Рон, пират с абсолютно плоским во всех местах телом, кроме пояса - там у него был живот, похожий на небольшой, но объемистый рюкзачок. Он опрокинул своим пузом Джима на палубу, и тот, похоже, потерял сознание от удара. Мелани, истошно вереща, повисла на шкоте, болтаясь на ней, как кутенок.
Шляпа слетела с нее и прилетела Лиззи в лицо. Удар был несильный, но чувствительный. По губам потекло что-то соленое и густое, кровь из носа. Элизабет утерла рукавом нос, не обращая на него внимания, и кубарем прокатилась по лестнице. Мелани держалась из последних сил. Она висела очень высоко, на шкоте от самого верхнего, четвертого паруса. Элизабет бросилась к фальшборту, чтобы залезть на грот-мачту и поддержать ведьму. Она оглянулась на Кэтрин. Капитан застыла у штурвала, как статуя, бледная как мел и широко открытыми глазами, в которых отпечатался немой ужас, смотрела на сестру.
Лиззи была уже на полпути к рею, когда Кэт наконец сорвалась с места. В тот же миг Мелани отпустила руки...
Раздался громкий крик, слившийся со вторым, полный нечеловеческой боли, рвущий душу на куски. Кричали обе близняшки. Кэт зацепилась полой камзола за лестницу и, безуспешно дергая ее, замерла вновь. Мелани обрушилась на палубу.
Элизабет чуть не сверзилась с вантов. Кэт попросту оторвала полу своего камзола и бросилась к сестре. Все матросы застыли, как громом пораженные.
- Мелли... Мелли... ты же не умерла, да? Ты же сейчас... Нет!!!
Кэт перевернула сестру на спину, отчаянно теребя ее. Море Мертвых не обмануло - волосы действительно стали красными... В углу лба, на границе волос и чистой кожи была узкая длинная рана, из которой по золотым кудрям текла алая кровь. Кэт минуты две, наверное невидящими глазами смотрела на лицо сестры.
Элизабет с трудом спустилась и на ватных ногах подошла к близняшкам. Кэтрин обняла Мелли, прижав к себе, так что кровь из рану потекла теперь по ее плечу и безудержно зарыдала. Матросы так и остались на местах, не зная, что им сделать. Элизабет присела рядом с Кэт, глядя на мокрые от крови золотые локоны Мелани, не замечая, как по щекам бегут слезы. На глаза ей попалась левая рука Мелани, нелепо изломанная, вывернутая под невероятным углом...

Глава 10

Моя тюрьма - моя свобода...
(с) MellanyEstel

Элизабет очнулась от резкой, мгновенной боли, еще сильнее, чем прежняя. Зато потом ее почти не осталось.
- Кэт, ты женщина вобще-то! - воскликнул изумленный голос Джека справа.
- Ну и? Я человек военный, сила у меня есть.
- Но не такая же?! - закашлялся капитан. Элизабет приподнялась на локте, разглядывая поочередно то Кэт, то Воробья. Оба сидели по разные стороны от нее и в упор смотрели друг на друга, как будто пытаясь просверлить глаза оппонента взглядом.
- Вы чего? - спросила она их, мгновенно выведя из ступора.
- Ты уже очнулась, Лиззи, детка? - невинно спросил Джек, заставив зарычать кого-то, загородившего Лиззи солнце.
-Уилл! - крикнула Элизабет, неуклюже садясь. Кузнец стоял у ее ног, казался просто гигантским с точки зрения Лиззи. Солнце он закрыл головой, и вокруг черных волос, завязанных в жалкий крошечный хвостик, светился золотой нимб, и из-за этого лицо стало темным, с неразличимыми чертами лица, и только темные, слегка раскосые глаза взирали на нее с укором и заботой.
Джек и Кэт, все еще стоявшие на четвереньках, одновременно и совершенно одинаково поднялись на ноги и в один и тот же момент отряхнули колени и ладони, не прекращая сверлить друг друга пристальными взглядами. Если бы взглядом можно было сделать дырку, два капитана стали бы похожи на решето.
- Я думаю, без ключа нам здесь делать нечего. - сообщила Кэтрин безцветным голосом, тогда как ее глаза отражали массу эмоций, в основном не самых лучших.
- Ключа? - Джек был еще более удивлен на лице, и невозмутим в душе.
- Да, без этой штуковины, которая неизвестно что из себя представляет, попасть в пещеру невозможно. - также равнодушно сказала Кэт. Лиззи поднлась между пиратами, неподвижными, как скалы, и взорвалась, нарушив идеальные невидимые ниточки немигающих взглядов.
- Хватит тут ругаться!
- Мы не ругаемся, цыпа, мы разговариваем... - важно пояснил Джек, не видящий глаза Кэтрин из-за Лиззи и повернувшийся к лазурному морю, великолепный вид которого нарушали пираты, собирающие трупы и связывая пленных по двое. Их было еще больше, чем убитых.
- Да, мы просто разговариваем... - протянула Кэт еще более безучастно, и обратилась к Уиллу: - Привет, Вилли! Нашел небось себе на Тортуге кого-нибудь получше этой вертихвостки? - взгляд зеленых, как океан, глаз, на мгновение вернулся к побледневшей Элизабет.
Уилл наоборот, сравнялся цветом с мякотью арбуза.
- Я люблю только Элизабет!!! - крикнул он, пристыдив Иерихонские трубы. -И учтите это... обе!
- Хю-ю... - присвистнула Кэт, наблюдая, как отошедший Джек отдает приказы Гиббсу. На мгновение пират обернулся и попытался испепелить зеленоглазую лгнью глазами. У нее получилось лучше, потому что Воробей уже дымился от возмущения... Лиззи, смотревшая эту сцену, как пристрастное лицо, искренне хотела, чтобы Джек из этой ссоры вышел победителем. Увы, победить не удалось никому...
- Уилли... Зачем обе?! - продолжила рыжий кэп разговор. - Мне до тебя как-то дела нет, скажем так, ты не в моем вкусе. А Элизабет - к кому она уйдет?! Я лично интересных мужчин не вижу, разве что Дж... - на этом звуке она прибавила голос, нарочно делая так, чтобы Воробей, явно прислушивавшийся, но виду старавшийся не подавать, услышал. - ...им, но ему лет многовато...
Лиззи, желая поддержать Джека, выпалила:
-А Джек? Получше Джима!
- Джек? Это Воробей, что ли? Да ну... - фыркнула Кэт, и ушла к Джиму, оставив Элизабет и Уилла относительно наедине. Лиззи сделала небольшой шажок, оказавшись стоящей вплотную к кузнецу. Она обняла его, и почти поцеловала, но была остановлена жесткой, мозолистой рукой.
- Не надо.
- Но почему? Ты все-таки нашел кого-то на Тортуге! - обиделась Лиззи, отстраняясь и отворачиваясь. Не слушая убеждеий Уилла, она побежала к Джеку.
- Кэп! Без ключа нам нечего тут делать. Может, проще отправиться на его поиски? - обращаясь к нему не как девушка, а как матрос, крикнула она задорно, подбегая к нему.
- Что с тобой, цыпа?! - Джек вытаращил глаза на нее.
Лиззи пожала плечами, но продолжила атаку.
- Мы не знаем, как этот ключ выглядит. Мы не знаем, как его найти. Может все бросить к чертовой матери?!
- Цыпа?! Ты здорова?! - на полном серьезе поинтересовался Джек. Он подошел к ней поближе и приложил теплую сухую ладонь к ее лбу. Лиззи покраснела.
- Точно. Ты заболела. - пробормотал Воробей и опустил руку, проведя ею по скуле Элизабет. Та еще больше побурела и залепила пирату пощечину. Воробья развернуло, его смуглое лицо ткнулось в объемное пузо Гиббса. Гиббс упал на Пинтеля, Пинтель, падая, зацепил рукой Регетти, Регетти пошатнулся, и его глаз с противным хлюпаньем вылетел из глазницы и попал в лоб Элизабет... А вот ругаться пришла Кэт.
- Что за бардак ты тут устроила?! Ни на минуту оставить нельзя! Дал ведь Бог сестричку...
- Се-естри-ичку? Интересно... - протянул Джек, вновь поворачиваясь к Лиззи. Он держался рукой за покрасневшую щеку и обиженно надул нижнюю губу. Элизабет поймала себя на том, что наблюдает на за самим Воробьем, а за его отражением в скале.
- Интересно, но все-таки нам тут делать нечего. - стояла она на своем. Кэт немного подумала, пощурилась на солнце, желтое и яркое, и поддержала свою блондинистую сестренку.
- Действительно. Что тут делать, раз попасть туда мы не можем, Бекетта все равно выгнали, кстати, кто видел, как его уводили?
- Я! - подал голос Гиббс. - Мисс Кэтрин, я видел, как наши уходили с человеком в богатой одежде и белом парике. И он был высокий! Это командор Норрингтон, точно. Значит, и остальных повязали. И Бекетта вашего тоже.
- Н-да, похоже, и вправду, чего мы тут забыли? - подытожил Джек. - Ребята, на корабли, мы догоним.
Его команда радостно понеслась через джунгли уже в обнимку с пленными солдатами, оставив неспешную команду Белладонны далеко позади. Но те быстро и догнали, и начался дележ пленников, уже основательно подпоенных и решивших, что пиратская жизнь вовсе не так плоха. Элизабет прислушалась и услышала издали ругань и песни. Джунгли сотрясались под набегом пиратов. Было подозрение, что именно после этого кросса они ТАК поредели...
Кэт подошла к зеркальной скале, но в последний момент споткнулась, чуть не вписавшись хорошенькой мордашкой в блестящий камень.
- Ну-у, аккуратнее надо... - сочувственно и с издевкой одновременно протянул Джек, немедленно получив горсть песка в лицо. Той же почести удостоились все, кроме Кэт, но ей пришлось еще хуже.
- Здравствуйте, дамы и господа! - тихо и мягко сказал довольно высокий голос с ноткой некой брезгливости в тоне.
- Привет, Калтер! - радостно, если бы не сквозь зубы, проговорил Джек, ожесточенно растирая руками глаза, отчего у него размазалась сурьмяная подводка, и на нижних веках появились черные круги, слегка поблескивающие и подтекающие от невольных слез. - Делаешь хорошую мину при плохой игре? Все твои люди перебиты!
- Да? Вы не знали, что трюм Железной Леди (о, какое совпадение, не правда ли, Железная Леди Кэтрин де ла Вега?) вмещает в два раза больше солдат, чем встретили вас сейчас? - злорадно улыбнулся Бекетт. Из-за скалы, вышли командор, почему-то без камзола и парика, в разорванной рубахе, обнажавшей белое, но мускулистое тело, лейтенант Гроувз, и чертова туча солдат. Кэт вытянулась по струнке, когда Бекетт, стоящий за ней, вытянул вперед руку. Щелкнул курок.
- Может, мне убить ее сейчас? Как думаешь, Джеймс? Или вы потребуете дуэли, ми-исс? - осведомился лорд. Кэт злобно зашипела и попыталась вывернуться. Уилл дернулся вперед, но Бекетт снова ткнул пиратке в спину дулом. Уилл вынужденно остановился, скрипя зубами.
- Зачем? - ровно спросила Кэт, вновь смотря на солнце, но уже не щурясь. - Джеймс мне все равно за все ответит. Я так понимаю, вы тоже охотитесь за сокровищем?
- Ну а как же... - противная улыбка стала еще шире. Люди Бекетта тоже позволили себе ухмылочки. - Государственной казне не помешает внушительный вклад... Тем более, если он до того никому не принадлежал. А если не принадлежал, значит, принадлежит государству. Представитель государства - это я, следоваетльно, клад принадлежит порту Ройалу. И тем, кто в нем живет. Мисс Суон, мистер Тернер, вы выполнили свое обещание и предоставили отличную возможность арестовать Джека Воробья, да еще и Кэтрин де ла Вега впридачу. Я не могу не восползоваться такой удачей, раз уж она не ко мне повернулась тем местом, которое обычно не показывают на людях.
Бекетт слегка поклонился. Один из солдатов, которого имел честь дурить Джек два года назад вместе с его толстым приятелем, поаплодировал. Четыре пирата наградили его испепеляющими взглядами.
Джек тяжко вздохнул, проигрывая в голове все последние моменты этого дня. Смыться они могли триста раз до того, как появился Бекетт, если бы они просто ушли вместе со всеми, их бы не поймали. Но нет, неугомонный Воробей понадеялся на свою удачу, и хотел попытаться попасть в чертову пещеру. Без посторонних глаз. И их сцапали. Теперь было поздно. Если бы они побежали - их бы попросту расстреляли из ружей. Если бы они стали драться - их бы нанизали на штыки, как шашлыки в камзолах. Осталось только одно - сдаться. Но именно этого не хотелось делать больше всего.
Элизабет переваривала то, что только что выдал Бекетт, люди которого уже заковывали Кэтрин и Джека в кандалы. Ее и Уилла пока не трогали.
Этот гад сказал, что раз он представитель государства - то золото принадлежит ему. Значит, хочет прибрать его к своим загребущим ручонкам. Ну что ж... Кто первый до клада доберется, тому он и будет принадлежать. Элизабет потерла вспотевшие от жары руки, прогнала страх из головы, или, по крайней мере, задвинула его подальше, и вдруг вспомнила, что она - убийца... Ей стало так плохо, горько... Она поняла, что буквально час назад отправила на тот свет чьи-то жизни, молодые жизни, которые еще только начинались. Она вспомнила, что Джек убил юношу, который был едва ли старше ее самой. Элизабет вдруг расплакалась, и, не обращая внимания на суетящихс солдат и забеспокоившегося Уилла, села на песок и зарыдала. Слезы текли в три ручья, а потом она просто упала в обморок.

Глава 12.

Ваше благородие, гопожа удача...
Для кого-то добрая, а кому - иначе...

Серые скучные будни текли безрадостной рекой. Делать было абсолютно нечего, все за неприкасаемую леди делали служанки, Уилл куда-то запропал, в кузнице Элизабет ни разу его за этот месяц не застала. После всех случившихся событий ей оставалось только сидеть в своей комнате и рыдать в кружевную подушку.
Элизабет сидела за столом в своей комнате. Час назад она все-таки нашла Уилла, пьющего в каком-то портовом кабаке, и притащила его в губернаторский дом. Этот дом перестал быть ее.
Лиззи порылась в своих бумажонках, взметнув их вверх. Какой дурью она все-таки занималась, пока не встретила Джека Воробья... Эскизы платьев, невероятных платьев, которые она хотела сшить, дурацкие стишата, комплименты для взрослых мужчин в париках, шутливо обещавших маленькой "мисси" Суон жениться на ней "когда вы, Лиззи, подрастете и станете во-он такого роста!". Элизабет, нынешняя Элизабет, не понимала уже, как ей это могло нравиться?! Как могла она так развлекаться, властвовать среди мужчин, когда выросла, или ей казалось, что она была Клеопатрой, которую неизменно любили в любом обществе? Нет, несомненно, успех она имела, но не такой сногсшибательный, как Полина Джаконино, красивая полуитальянка-полурусская, с роскошной русой косой до пояса и томными голубыми глазами, и взрывным темпераментом.
Элизабет вздохнула, вспоминая, как еще три года назад, шестнадцателетняя глупышка Лиззи плясала на балах в Англии, сплавленная занятым отцом к его сестре, готовой на все ради денег. Тогда она и соперничала с Полиной, неизменно уводившей через раз появлявшихся у Лиз ухажеров. Всегда она имела соперницу, красивее и старше по опыту. Сначала это была Полина, потом Мелани, потом Кэт...
Мысли о Кэт вернули Лиззи в реальность. Она писала записку новому губернатору Ямайки, имя которого было Джон Габриэль, опять же не чистый англичанин, но полуфранцуз. Он пользовался особым покровительством Бекетта, и тот разрешил ему с семьей поселиться в доме прошлого губернатора Уэзерби Суона, но при условии, что он позволит там жить дочке губернатора Элизабет Джоанне Суон, будущей миссис Тернер, до ее свадьбы, и притом относиться к ней хорошо. Новый губернатор действительно был хороший человек, его жена была просто отличной, симпатичной женщиной, и их маленькая дочка Маргарет тоже не вызывала отрицательных эмоций. Все трое были очень добры к Элизабет, и оставили старую прислугу в доме, относясь к служанкам не хуже Суонов. Но жить с этими людьми Лиззи не могла. После смерти... но, давайте она расскажет вам все по порядку.
...Элизабет поминутно дергала Уилла за рукав запинаясь об длинный подол платья, и задавая один и тот же вопрос.
- Точно разрешили?!
- Точно!!! - уже дергаясь самопроизвольно, отвечал Уилл.
Они брели в городской пыли, по аккуратно разровненной дороге, мимо покосившихся или ровных домиков порта Ройала по направлению к острогу. Уилл сумел договориться с кем-то в правительстве, и им разрешили увидеться с Джеком и Кэт.
Солдат в тюрьме этого не знал.
- По какому праву я должен пустить юную мисс и мистера в тюремное помещение?
- Нам разрешили! - не придумала ничего умнее Элизабет.
- Кто? - не поверил солдат. Он уже полчаса их мучал, толстый, с облезающим парком, и хватающий Лиззи, когда она пыталась прорваться, потными липкими ладонями, он не внушал никаких хороших чувств.
В конце концов Уилл не сдержался и врезал ему по носу. Кто же знал, что от несильного удара нежный стражник потеряет сознание..
- Пошли. Теперь он нас держать не станет! - мстительно проговорил Уилл, подпинывая под бок обморочного недотепу.
- Один момент! - Элизабет наклонилась и сорвала с широкой кожаной перевязи связку ключей.
- Ты... что... что ты делаешь?! - изумился Уилл. Сверху на него капнуло, и он нагнулся, уворачиваясь от других капель и одновременно пытаясь выхватить связку у Лиззи. Та ловко вывернулась и спрятала ключи за пазуху, куда Уилл не полез, но возмущенно фыркнул.
Они долго плутали по тюрьме, в темных коридорах со скользкими и неприятными стенами, пока не услышали впереди ругань.
- О, они даже в тюрьме нормально сидеть не могут!!! - простонала Элизабет. - Даже когда им плохо, тесно, когда скоро казнь, они все равно грызутся...
Элизабет даже возмущенно пискнула от этой мысли, и вдруг заинтересовалась этой думкой: могут ли Джек и Кэт находиться рядом и притом не ругаться?
Уилл пошел на звук, таща за собой задумавшуюся Лиззи.Ее вниманием вновь завладел спор, становящийся все громче.
- Да!!!
- Нет!!!
- Я сказала "Да"!!!
- Нет!!! И еще сто раз нет, можешь не говорить свое да, все равно столько не скажешь!
- Да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да!!! - мелко стучащими молоточками врезалось в мозг Элизабет.
- Ты просто дура!
- О, и это мне говорит джентельмен, да еще джентельмен удачи, галантный с остающимися всего лишь на ночь проститутками на Тортуге и ругающийся на лучшего друга, которого он знает больше двадцти лет!
- О, так ты стала другом, а не подругой?
- ДЖЕК!!! Подруга - это та, кто согревает тебе койку на корабле, а я - друг, пускай и женского пола!
- Ах ты мелочь...
- И, заметь, Уилл тебя выше!
- Почему? Может, он на каблуках? - недоверчиво спросил Джек, почесывая затылок, точнее, пытаясь до него добраться сквозь густенную гриву волос. От этих его действий всевозможные бусинки, монетки и бисеринки мелодично звякнули и закачались.
Кэт, еще перед предыдущей фразой их разговора заметившая Лиззи и Уилла, приглядулась к его ногам и задумчиво отметила:
- Да, у этих дурацких туфель каблуки есть... А у сапогов нет. Но все равно, он выше!
- Да откуда ты знаешь?! - возмутился Воробей, задетый за живое.
- Гм... Ты никогда не оглядываешься назад? - невпопад с точки зрения пирата уточнила Кэтрин.
Джек повернулся назад и тут же скуксил недовольную мордочку.
- Не, ну, а! Опять черт принес этих... - недовольно буркнул он, но в шоколадных глазах горел огонек радости.
- А ты не рад?! - обиделась Элизабет. Однако, это не помешало ей немедленно прижаться носом к решетке и оказаться на расстоянии сантиметра с лицом пирата. Джек не отстранился, но и не приблизилася. Что-то в его глазах сломалось, какая-то необъяснимая неприязнь к девушке. Хотя как раз эта обида, неприятие и были понятны, не понятно было их исчезание...
- Лиззи, я рад, но местами... - пошутил Джек. Шутка оказалась очень двусмысленной, и Уилл и Элизабет немедленно покраснели, как раки...
- Он не имел ничего такого в виду! - вмешалась Кэт. Она находилась в клетке между клетками Джека и какого-то мужика, спящего в углу. Длинный ряд остальных "камер" был пуст. Тюрьма была пуста, но зачем было в ней такое количество длинных коридоров без окон, с редко встречающимися факелами, знал лишь архитектор, создавший сие здание.
- Точно?! - почти выкрикнул все еще бурый Уилл.
- Точно... - улыбнулся Джек. - Есть тут одна особа, любящая говорить это "местами", а как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. А у вас там бутылочки нет случайно? - без малейшего перехода осведомился Джек.
- Кстати, о птичках... - вспомнила Кэт что-то. - Как там отец?
- Болеет...- мрачно вздохнула Элизабет, грустно прислоняясь к Уиллу и наконец отлипая от решетки. - Ему очень плохо... Врач говорит, он на краю смерти...
Лиззи вхлипнула и заплакала, так горько, как только может плакать дочь, теряющая отца. Кэт согласно всхлипнула, но не заплакала. Она села, скрестив ноги калачиком на соломе, неровными шмотьями покрывающей пол, и откинулась назад.
- Ну что ж... - протянул Джек, зевая, - если он достойно прожил свою жизнь, то ему воздастся на небесах!
- Он еще не умер!!! - возмутился Уилл, утешая Элизабет нежными поцелуями в лоб, щеки, губы и так далее, что, впрочем, не помогало.
- Но увы, человек не вечен.. - продолжал развивать свою мысль Воробей. Он отошел от решетки своей разболтанной походкой, "суставы на шарнирах", сел и прислонился к каменной кладке стены боком. - И потому незабвенный губернатор Суон наверняка не сегодня-завтра прикажет долго жить.
- Ой, мы же повидаться пришли! - вспомнила Элизабет, постепенно успокаиваясь и увертываясь от становившихся все настойчивее расцеловавыний Уилла.
- Ну видаемся. Довольна? - снова села Кэт, вытянув ноги и закинув одну на другую. - Чего тебе надо-то было?
- Ты на меня еще обижена! - надулась Элизабет. Уилл передумал ее целовать и сел на грубую лавку, стоящую у стены.
- Да нет. Просто я тут уже неделю сижу, карт нет, рома нет, штурвала нет, ничего нет! - окрысилась Кэтрин. - Скучно, зараза...
- Кто, я? - равнодушно откликнулся Воробей на "заразу".
- Ну а кто, я что ли? - зевнула пиратка. Элизабет притихла, сдуваясь. Интересно, вот Кэт все время распаляется, когда спорит, а когда ее противник входит в раж, еще немного ругается и остывает. А оппонент пышет жаром и плюется пламенем...
- Ага... зараза с заразой дружит... - еще шире зевнул Воробей. Он закрыл глаза, потер их, отчего черная подводка слегка размазалась, поскреб подбородок и внезапно обратил внимание на руки Лиззи:
- Цыпа, а у тебя что, ключи в руках?! И ты молчишь?!?!
- Где ключи?!?!?! - подкочила Кэт, мгновенно принимая вертикальное положение.
- Точно! - встрепенулась Элизабет. Она кинула всю связку Джеку.
- Тэк-с, тэк-с, тэк-с... - пробормотал пират. - Ну-ка, киса, вот этот должен подойти! - протянул он ей ключи, выставив старый медный вперед. Лиззи вставила ключ в замок и провернула. В замке что-то щелкнуло, и он, о чудо, открылся! Джек выскочил на свободу и уже собрался рвануть к выходу, благо солдат не наблюдалось поблизости, но обиженный крик заставил его остановиться:
- А я?!
Элизабет хлопнула себя по лбу и тем же ключом отперла клетку Кэт. Пиратка выскочила как ошпаренная, профессиональным движением сорвав повязку и выосвобождая тугие кудряшки.
- Фух, как она мне надоела... - она швырнула тряпку подальше.
- А там снять никак? - изумился Уилл, до того сидевший в ступоре на скамейке, с озадаченным видом.
- А это я на память...- объяснила Кэт. - Что стоим, кого ждем? Если поймают - каюк нам всем!
Она сорвалась с места и побежала куда-то вглубь тюрьмы. Джек понесся за ней, а Лиззи и Уилл поспешили их догнать. Капитальная невезучесть капитана Воробья сказалась и тут. Через пять минут после того, как они пробежали мимо открытых дверей караулки, уже запыхавшиеся и потные (коридоры были длинные, запутанные, со множеством поворотов), их настиг приказ:
- Взять их!
Кэт немедленно остановилась и встретила первого же солдата, приблизившегося к ней, ударом в пах, столь любимый всеми женщинами. "Красный мундир" согнулся пополам и даже не смог пискнуть...
Продержались они в общей сложности десять минут, что уже было рекордом. Джек смылся еще раньше, чем кончилась драка, под шумок, Лиззи покинула "поле боя" вслед за ним, благо ни того, не другого схватить не пытались. Солдат было совсем немного, и даже Уилл убежал прежде, чем поступило подкрепление. Кэт почти стартанула за ним, но не успела... Ее повязали.
В тюрьме порта Ройала была еще одна женщина, подозреваемая в колдовстве. Под ними сложили костер в тот же вечер...
Элизабет стояла на берегу, затерянная в толпе, среди крестьянок, купчих, знатных дам... Над морем, над уютной бухточкой раскинулась теплая, темно-синяя, звездная и лунная тропическа ночь. А на расстоянии тридцати метров от берега, на маленьком островке, незаметном, но существующем в беспорядочной симметрии серых скал, был сложен огромный, высокий костер с двумя стобами и маленькими фигурками на них...
К костру подплыла шлюпка, ощетинившаяся факелами. Хворост с краешков полили маслом, и ткнули в него огоньками...
Красное пламя взвилось выше столбов. Элизабет в ужасе сжалась, предчувствуя, что сейчас кто-то из двоих ведьм загорится, и закричит...
Так и вышло. Шелест волн и шороз ветра разорвал истошный вопль, низкий и полный невыразимой боли...
- Кэтрин!!! - закричала Элизабет из толпы, не надеясь на ответ. Стоящие вокруг люди отшатнулись от нее, затыкая уши и отворачиваясь от страшного зрелища. Но Кэт каким-то чудом ее услышала.
- Элизабет!!!
О, она еще жива... Кэт не такая чтобы кричать, но боль от огня не выносима...
Стена пламени опустилась ненамного, и Лиззи случайно увидела ярко-красные кудряшки, вставшие от ветра дыбом.
Но огонь вновь занял свои позиции. Было поздно...
Из шлюпок на пепелище вновь высадились люди, разгребая золу. Нашли и похоронили останки только одной женщины. Либо другие сгорели до тла, либо их не было...
Дома Элизабет ждала поистине сногсшибательная новость: ее отец умер, по счастью, без особых мучений.
Джек сбежал. О нем не было ни слуху, ни духу. Уилл тоже куда-то запропал.
...Элизабет поставила последнюю точку в записке следующего содержания:
" Мистер Габриэль, я покидаю ваш город. Бекетт слишком унизил меня, и я вместе с моим женихом Уиллом отплываю. Не ищите меня. Прощайте."
Она нашла в шкафу старый камзол, потертый и грязный, растянутые штаны, ношеные сапоги, сорочку, видавшую виды, широкий для нее колет и гордость девушки - блестщую шпагу...
Благородство было засунуто куда подальше. Пиратка так пиратка. Ваше благородие, госпожа удача, для кого-то - добрая, а кому - иначе...

Глава 14.

Зло нужно, чтобы не было скучно жить
Такова жизнь.

Минуты две она просто моргала от удивления, оглядываясь и не реагируя на посторонние раздражители. Обстановка была со всех точек зрения паршивая - везде ракушки, что на людях, что на палубе, мачтах, других снастях, везде какие-то морские ежики, звездочки, огурцы, мыши, улитки, гадость какая-то, а также обильно украшенные всем этим великолепием матросы Летучего Голландца. На фальшборте стоит тусклый, замызганный фонарь, но на желтоватом грязном стекле есть просвет, и лучик из этого просвета светит прямо в глаза Лиззи. К тому же везде холодно, мокро, в ушах немножко звенит, заглушая остальные звуки: ругань, хохот, проклятия, стук костяшек по чему-то деревянному...
- Ну что, мисс? Вы все еще горите желанием попасть в Англию? - насмешливо осведомился сидящий рядом с ней Дейви Джонс.
- Э...а... у.... е...ма...е! - не хуже мистера Коттона выдала Элизабет.
- В карцер ее! - приказал Джонс "ежистому" матросу. - Завтра с ней разберусь.
Лиззи грубо подхватили под локти склизские, противные, в мягких шипах руки. Ее потащили по скользской, так же заросшей ракушками и другой гадостью, как и все остальное на этом проклятом корабле, лестнице вниз, где было еще более сыро, мрачно, гадко и противно, чем наверху. Потом быстро провели по темному, сочащемуся влагой из всех щелей, коридору и швырнули в небольшую клетенку, решетка которой была больше похожа на пирамиду, сложенную из морских звездочек и ежей. В самой клетке было невообразимо сыро, причем так, что одежда Элизабет намокла со всех сторон, только с разной скоростью. Сапоги, уже давно просившие каши, вообще набрали воды в считанные секунды, и не было никакой возможности ее из них извлечь - на полу была одна сплошная лужа по щиколотку. Вдобавок было холодно, довольно темно, хотя глаза быстро привыкли к слабому освещению, маленькая досочка, прибитая к борту, была скользская, и Лиззи просто не знала, как на ней удержаться, если учесть, что она еще и была наклонная.
Ночь тянулась как каучук - медленно и пресно, без малейших впечатлений. Повторялось одно и тоже - планомерное съезжание к решетке, а потом гулкий удар об пол, который заглушали бушующие снаружи волны. Лиззи не замечала этого, потому что медленно засыпала. Ее сознание, и без того уже несколько раз пережившее шок, окончательно сдалось и потребовало длительного отдыха. Но все-таки лужа, в которую она то и дело падала, не давала ей заснуть, хотя и нашелся положительный момент во всем этом "великолепии". Элизабет нашла в борту дырку и расковыряла ее. Сквозь небольшое отверстие были видны темные ледяные волны и полная, серебряная и тоже холодная на вид луна. Лиззи долго смотрела на нее, стараясь не съезжать по доске, не мигая, и горячо шепча, обращаясь к сияющей царице неба в окружении ее преданных звезд.
- Почему ты такая красивая? Я хочу быть такой же, как ты, но не могу. Я уже третий год в море, я перестала быть юной красивой девочкой, верящей в романтику, в пиратство... И только в тебе нахожу утешение... Почему так? Я потеряла все. Дом, отца, сестру... обеих сестер... За что они погибли?! Кем я стала? Грязная, злобная, жестокая пиратка. Вот ты, луна! Тебя любила Кэт. И Мелани... Но Кэт больше. Вот почему она умерла?! А Джек?! Где он теперь? Где?! Его наверное снова поймали, и повесили...
Элизабет разрыдалась, и окончательно сползла со скамьи на пол, прямо в эту лужу. Хотя ее это уже не волновало - она просто плакала. Плакала по отцу. По Кэт. По Мелани. Плакала, жалея всех - себя, Джека, Уилла, Бекетта, Дейви Джонса, матросов, корабль, жалея все и обо всем. Жалея даже о том, что существует мир - не было бы его - не было бы всего этого кошмара, что приключился с ней... Плакала, и все еще шептала. Так и шептала и плакала, пока веки не отяжелели, и Элизабет не провалилась в глубокий, спокойный сон.
Ночь кончилась незаметно и быстро. К Элизабет так никто и не пришел. А она спала, безмятежно и сладко, так, как может спать пятилетний ребенок, приласканный мамой перед тем, как улечься в мягкую теплую постель...
Хотя лежала в луже, на твердой палубе, в холоде и ужасе.
- Эй, ты! Шлюха! Вставай, кэп тебя хочет! Хотя кто такую захочет! - скраберзно заржали где-то над Элизабет.
Девушка подскочила как ошпаренная, пытаяь понять, какого черта ее так будят. Увы, память услужливо подсказала ей, что это реальность, а не сон, и она на Летучем Голландце.
Она безропотно снесла оскорбительные фразочки и покорно дала вывести себя из клетки и привести к осьминогообразному капитану корабля-призрака. Уилл стоял за его спиной, весь в кровоподтеках, ссадинах, на разбитом носу запекась кровь, сам кузнец был по-прежнему измазан в том, что было на погибщей от щупалец Кракена "Золотой розе".
Элизабет мрачно оглядела себя, и убедилась, что она выглядит еще хуже,несмотря на то, что ее лицои тело вроде как целы, но зато кровь, которой ее облил в прямом смысле слова разорванный матрос, от ночного пребывания в луже растеклась еще больше, рубашка и штаны покрылись разводами, кончики волос слиплись...
- Мисс Суон! Вы не думаете, что вам стоит извиниться передо мной? - вежливо осведомился Дейви Джонс, поглаживая одним щупальцем бороды все остальные. Матросы, окружающие его и морщащиеся от необычайно яркого в тот день солнца, согласно заржали.
- За что?! - изумилась Лиззи и посмотрела на Уилла. Кузнец ответил ей не менее растерянным взглядом.
- Ну как за что?! - обидился морской дьявол. - Вы украли мое сердце и вытащили Джека Воробья с того света. Вы думаете, у меня столько много времени, что я смогу гоняться еще и за ним?! - вконец разозлился Джонс, брызгая во все стороны слюной и топая деревянной ногой.
- А кто вас знает? - не подумав, ляпнула Лиззи. Морской дьявол тут же прижал ее к борту, шагнув настолько близко, что запах, исзодящий от него из его рта в частности, стал совсем невыносимым, а сама она слегка выгнулась в спине к морю, чтобы быть подальше от него.
- Кто меня знает?! Девчонка!!! Сколько можно меня мучить?! Я тоже хочу жить спокойно! Пусть даже если другие не будут! - сорвался он.
- Так вы тоже хотите спокойной жизни?! - обиделась Элизабет. Солнечный лучик светил ей прямо в глаз, и от того потекли слезы. Лиззи не стала их вытирать, а продемонстрировала Джонсу, как результат незаслуженной обиды. - А вы знаете, сколько человек хотят спокойной жизни?! И я хочу! А знаете, Дейви, -она в первый раз назвала его по имени, и капитан это заметил, его лицо, если это можно назвать лицом, смягчилось, глаза немножко погрустнели, стали добрыми... - есть поговорка: "Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе". Вот вы станьте добрее, и люди к вам потянутся!
Лиззи сама не понимала, как эти слова срывались с ее языка. Но было поздно, ее уже понесло.
- Я?! Добрее?! - захохотал каким-то истеричным смехом морской дьявол, и ракушечная команда поддержала его хрюканьем и чисто лошадиным ржанием. - Девчонка! Что ты знаешь о жизни...
- Много... - тихо сказал Уилл. Джонс удивленно обернулся. - Судьба тоже нас изрядно побила, мистер Джонс. Пусть и не так как вас, но хлебнуть горечи пришлось.
Матросы-"морепродукты" застыли в ошарашенным видом. Сынок Прихлопа Билла посмел возразить самому Дейви Джонсу...
- А раз так, - предпочел проигнорировать Джонс, - то вы оба остаетесь залог за Джека Воробья, пока он не явится ко мне сам! И уйдете только тогда, когда придет он, и поклянетесь не спасать его больше! - вновь захохотал капитан корабля-призрака, только на этот раз уже злобно и насмешливо. Матросы в очередной раз подхватили эстафету, но уже как-то без воодушевления - видимо, им надоело ржать не по собственной инициативе, а поддерживая капитана. Многие стояли с такими лицами, что поставь рядом парное молоко - и то скиснет.
- А...э... - попыталась возразить Лиззи, но на ум ничего не шло. Уилл тоже молчал. Он вырвался из жестких лап "ежистого" и "ракушечного" матросов и встал рядом в невестой напротив Дейви Джонса.
- Мистер Джонс, - заговорил он тихо, но настойчиво, - я обязуюсь отдать вам ваше сердце в обмен на жизнь и полную свободу Джека Воробья. Сейчас вы отпустите меня и мисс Суон. Если я этого не сделаю, вы получите мою душу. Срок службы - вечность.
Сердце Элизабет сжалось. Он рискует ради нее и Джека не только жизнью, но и душой...
- Нет! если он этого не сделает, вы получите и мою душу тоже! Я не оставлю его... - последние слова она проговорила совсем тихо, но Джонс услышал.
- Уточним сроки, -ухмыльнулся он, - три дня, и ни минутой больше. Мне дороги мои части тела! Сделка заключена!
Морской дьявол щелкнул склизскими пальцами. Звук оказался на удивление громким, но его все равно заглушили щум и говор города... Города?!
Джек сидел за столом в знаменитом тортужском кабаке "Кабанья голова". Вокруг было пусто, все-таки день на дворе, никто еще не дебоширил, и только в дальнем углу не слишком большого и не слишком маленького зала тихо спорили трое не самых приличных на вид мужчин, изредка поглядывая на Воробья.
Джек пил. Он скучал по всем, кто был с ним рядом. Он скучал по Черной Жемчужине, по Гиббсу, по двум дуракам - Пинтелю и Регетти, по Элизабет, хотя она и причинила ему столько горя и вреда, по Уиллу, по Кэт... От каждого ему вспоминалось больше всего то, на что он при первой встрече обратил внимание. Корабль поразил его абсолютно всем. Жемчужина стала его вторым я, он знал ее лучше самого себя, каждую щелочку, досочку - он знал о ней ВСЕ. О вспоминал золотые волосы Элизабет, блестящие под лучами солнца. Он вспоминал фляжку Гиббса, глаз Регетти и сальные патлы Пинтеля - они привели его просто в ужас! Он вспоминал мозолистые руки Уилла, это его удивило - вроде подмастерьем считался, а руки как у настоящего кузнеца. Он вспоминал зеленые глаза Кэт, как море, глубокие, то темные, то светлые, меняющие тысячи выражений за минуту, но всегда остающиеся неуловимо грустными...
Вспоминать Джеку быстро надоело, тем более печалитья по тем, кого он уже никогда не увидит, было не в его правилах. Оставалось пить, все равно Жемчужины в порту не было, а Воробей собирался ждать ее здесь, рано или поздно Гиббс отправился бы на Тортугу.
За стол к нему сел грузный, расплывшийся мужик с огрмными пушистыми бакенбардами.
- Привет, Том. - равнодушно бросил Джек.
- Ну, привет, привет, птаха. Опять пьешь? - слегка подпыхивая, спросил Том. Он поерзал на месте, и грохнул об расковырянный тысячами ножей стол дубовую кружку с пивом.
- А что делать?
Джек сморщися: аромат, исходивший от Тома, райским не был. Хотя все они там такие были, но от себя как-то не чувствуется, а вот от других...
- Опять из-за этой рыжей? Ой, Джек, мало тебе было, что она раньше с тобой творила, гадина...
- Эй, полегче! Она мой друг. Была...
- А есть ли у тебя друзья? - прищурился Том. Воробей не ответил, залпом опутошил кружку и принялся за бутылку, стоявшую рядом, на столе.
- Вот и я о том же. И Лиззи эта, которая губернаторская дочка, Кэт про нее говорила, тож тебе нервы еще помотает, и Уилли этот, Тернер... Да и сама Кэт, ой, наделает гадостей...
- Ее сожгли. - буднично сообщил Джек. - Вся Тортуга уже знает, все поминают, половина не добрым словом, один ты спишь.
Он вытер губы рукавом, оставив на щеке грязные разводы. В неярком свете отчаянно чадящих свечей грязь казалась причудливыми узорами.
Том не пил свое пиво, намертво сжав руками кружку и покачивая ее, так что темная пенистая жидкость плескала по стенкам.
- Вот так всгда. - после продолжительного, траурного молчания сказал он. - Вроде все при девке: красивая, умная, таланты какие ни на есть присутствуют, а счастья нет. Не везуха у таких. Знавал я одну такую - прям ну не знаешь, как глянуть - все ей идет, как этой рыжей, только у той волосы были дюже необычные - чернее воронова крыла, сама бледная, как смерть, а глазищи еще чернее. И губы красные-е... Как вампирка какая. Но красивая была... Тож умная - не всякий мужик потягается, хозяйка была - страсть какая хорошая, что ни спросишь - все знает, на клавесинах всяких разыгрывала, пела, нраву ангельского была, хотя про рыжую эту не скажешь - испанка, что с нее взять, горячая голова... Так вот, и имя у нее было красивое - Габриэль... А вот не везло ей, все что-то случалось. Сиротой рано осталась, Флер-де-Лиз’ом ее заклеймили, во Франции, в тюрьмах ни за что посидела, а потом и погибла, с обрыва сорвалась... Жалко ее было... - Том смахнул с щеки в редких оспинах скупую мужскую слезу. - Вот и эта твоя...
- Она не моя, Том.
- Твоя, сам сказал - она мой друг, значит, твоя. Так я говорю - эта твоя рыжая тоже из таких, красивых да невезучих... Не думай так сильно, что испанка эта мертва. Испанцы - они живучие... хоть она и невезучая.
- Как знать, как знать... - пробормотал Джек. - Я тоже не самый удачливый...
- Я видел ее здесь, Джек. На улице. Час назад.
- Призраки часто бродят по тем местам, где бывали когда-то. А призраков я насмотрелся...
- Она не призрак! Она говорила со мной. Она здесь недавно, совсем недавно...
- Я пошел, Том.
Воробей поднялся с места, едва не опрокинув скамью, кинул на стол пару шиллингов за ром, и направился к выходу. На пороге его догнали слова Тома:
- Ну и пошел ты...
Джек не обратил на них внимания и вышел вон. В лицо ему понесся свежий ветер, воздух наполнился звоном монет, уличной руганью, выстрелами, - день клонился к вечеру, и из домов постепенно повылезли люди, а из порта заявились пираты. К Воробью приблизились две накрашенные и разнаряженные женщины.
-Дже-ек Воробе-ей! - протянула рыжая, проводя веером по щеке Джека. Ее спутница, блондинка, явно это не приняла как дружеский жест, и хлопнула своей махалкой подругу по руке. Рыжая обиженно взвизгнула и пару минут они такскали друг друга за крашеные лохмы, не замечая, что Воробей намылился смыться и уже начал претворять свои планы в жизнь. Обе милашки оглянулись по сторонам лишь тогда, когда окончательно привели свои пречески в совсем не приемлемый вид. Было поздно - пирата с фенечками волосах уже и след простыл...
- Нашли козла отпущения! - в пьяной обиде бормотал Джек, шатаясь по людным улицам Тортуги. Куда идти, ему было все равно. - Я им что, мальчик для битья?! Каждый раз мне помордасин надают, а потом в постель тащат... Козы, одно слово... Что там Том говорил?! - вспомнил он неожиданно их прощальный диалог. -А здесь, это, собственно, где?!
Он брел по городу, зашел в какой-то безлюдный переулок. Поиски его не вдохновляли, уж лучше было сразу уйти от Тома, эта пьянь могла наговорить все, что угодно. Но ведь иногда это была правда...
Везде была грязь, пыль, сухой воздух как будто царапал изнутри легкие. В почти полной темноте это было еще и жутко. Не самому впечатлительному и отнюдь не трусоватому Джеку мерещились всякие страсти.
В конце темного переулка виднелись пятна света, лежащие на дороге, но отнюдь не прибавлявшие освещения. Но тем не менее, они помогли Джеку увидеть смутные очертания человека немного впереди, футах в пятидесяти. Он пошел вперед, подталкиваемый неясным предчувствием. Однакое, чем ближе он подходил к объекту своего внимания, тем ухже его было видно. В конце концов, когда Воробей был совсем близко по его представлениям, темень стала совершенно непроглядной. Джек уже решил, что случайно пропустил человека, не заметив его, но тут же запнулся и упал, на что-то мягкое. Мягкое застонало и тихо, почти неслышно, но вкладывая всю душу в слова, выругалось.
- Гад... больно же...
- Пить меньше надо! - огрызнулся Воробей, поднимаясь из пыли и отряхивая силуэт себя.
- Кто бы говорил... Сам небось пьяный, и еще на больного человека наступил...
- Ты еще и больной! На голову, наверное! - обиделся Джек. Бродяга задел его за живое, и потому он решил пьяни зеленой ответить.
- Да это ты на голову больной! Я, если и болею, то больная! Больная, понимаешь, а не больной, дубина стоеросовая, еще Джек Воробей называется!!! Мать твою да об стенку...
- Вот не надо трогать мать! - вспыхнул Джек. - Откуда ты меня знаешь?! - но в душе уже догадывался, откуда этот человек его знает.
Пират совсем разозлился, но... Голос был смутно знакомый, только очень хриплый, с частым кашлем.
- Да уж знаю... - протянул голос и снова закашлялся. В темноте зажглись два зеленых огонька, осветившие Джека, но оставившие в сумерках их обладателя. Проявились лишь общие очертания фигуры, сидящей на земле. Человек привалился спиной к чьему-то покосившемся забору, ему было явно не совсем хорошо, слишком безвольной была его поза.
- КЭТ?!
- И ста лет не прошло, как догадался...
Элизабет и Уилл стояли на главной улице Тортуги, если такая могла называться главной - она просто была центральной и самой шумной, а вот ее размеры не соответствовали главной. Были в пиратском порту улочки и пошире, и подлиннее, но на этой же был главный кабак - "Кабанья голова"! Около него оживленно болтали две проститутки.
- Смотри, это Скарлетт и Жизель!
- Та-ак! И откуда ты их знаешь, голубок? - напряглась Элизабет.
- Не надо драки! Когда я в прошлом году искал Джека, и его компас, то спрашивал у них, и вон та, блондинка, мне дала пощечину! Попросила ему передать! - верещал Уилл, уворачиваясь от тяжелой ручки невесты.
На вопли кузнеца обернулись все те же кумушки. Они бросили что-то бурно обсуждать, и приблизились к эмоциональной парочке.
- О-о, никак сам Вилли Тернер? - протянула Скарлетт, потряхивая очему-то растрепанными, но все равно тщательно завитыми рыжими локонами.
- С незабываемой невестой? Как тебя там, Эллен, кажется? - насмешливо-наивно поддержала Жизель. Ее прическа тоже была, мягко говоря, не в порядке.
- Элизабет! - обиделась девушка. - Валите отсюда лучше, красотки, а то окончательно вам патлы пообрываю!
- О, мы еще и говорить умеем! - поразилась Скарлетт. - А об Джеке Воробье знать не желаете?
- Джеке? - одновременно спросили Лиззи и Уилл.
- Джеке? - передразнила Жизель. - Джеке, Джеке! Он ту где-то ошивался, да, Скарлетт? Спорим, не уплыл еще никуда?
- Куда он денется? - поддержала рыжая проститутка. - Он тут нас встретил, вел какую-то побродяжку в бордель, больная какая-то, а хозяйка наша лечить умеет. Просил передать, если кто спросит. Или если увидим знакомых. Мы увидели - передали. Эй, а плата?! - обиженно она крикнула вслед сорвавшимся с места молодым людям.
- Где этот чертов бордель?! - спросила нервно Элизабет у Уилла, когда они пробежали пару кварталов.
- Раскрой глаза, Лиз! Перед тобой! - раздражено огрызнулся кузнец, показывая на большую потускневшую вывеску с выцветшей надписью "Мадам Бижу".
- Ну и название! - фыркнула Лиззи, входя без стука в дверь.
Холл был большой, темный, только из-за угла выбивалась узкая плоска света, и слышался приглушенный гомон в основном мужских городов, и громкий женский визг. Но где-то сбоку плясали отблески, и низкий, грудной женский голос говорил:
- Где ты ее выкопал в таком виде, Джек? На ней места живого нет, все в ожогах. Как будто из нее делали шашлык, но не успели приготовить!
- Она ухитрилась сбежать с костра.
- С костра?! Только не говори, что ее поджаривали пара голодных людоедов! Да, кстати, когда?
- Давно. Месяц назад.
- Тогда ожоги уже должны были зажить. Они же не настолько сильные, просто кожа покраснела и пузыри образовались. Я как опытный лекарь тебе говорю - уже зажили бы!
- Ну значит, не зажили.
- Так почему ее сжигали?
- По подозрению в колдовстве.
- Ну тогда совершенно справедливо.
- А она смогла сбежать. Ее... э... ту, которая должна была разделить с ней костер, все-таки сожгли.
Элизабет и Уилл ворвались в небольшую комнатку, уставленную маленькими свечками. На стуле сидел Джек, с самым несчастным видом, слегка белдноватый. От него разило перегаром. Похоже, Воробей просто в очередной раз мучился похмельем. На другом стуле, рядом с узкой кровтью, сидела слегка полноватая, но еще не растерявшая всю красоту женщина. На полу рядом с ней стоял деревянный таз, наполненный чем-то темно-красным и резко пахнущим. На кровати лежала девушка, явно спящая,она повернулась лицом к стене. Тонкая плотная простыня четко очерчивала силуэт. По белой, но уже начинающей желтеть подушке разметались ярко-красные, но довольно короткие кудряшки. Девушка мирно посапывала, изредка что-то бормоча.
Джек и красивая женщина застыли на полуслове, увидев Лиззи и Уилла в дверях. Тут девушка снова что-то забормотала, и перевернулась на другой бок. Элизабет с изумлением узнала Кэт...
- Кэт?! - почти крикнула она одновременно с Уиллом. Пациентка красивой женщины подпргнула на кровати и распахнула сооные очи.
- А?! Где?! Кто?!
- Кэт?! Ты живая?! Живая!!! - бросилась Лиззи к ней, чтобы обнять, но Кэтрин отодвинулась от нее.
- Не надо... Мне больно.
- Кэт... - прошептала Элизабет, по ее щекам побежали горячие слезы. - О Господи, что с тобой?!
Пиратка и впрямь выглядела ужасно. От густых ресниц ничего не осталось, новые только начали пробиваться вновь. Бровей тоже не было, а все лицо было красное, кожа шелушилась, да и на плечах и руках была не лучше. Волосы были коротенькие, на лбу была смешная челочка, завивавшаяся в мелкие колечки, все остальные пряди тоже были очень кудрявые, еще кудрявее, чем раньше.
Кэт потеряла почти всю свою красоту, но явно не отчаивалась, зевала, и в конце концов,наплевав на все приличия, снова отвернулась к стене и сладко засопела.
- Меня зовут Мадлен. - нарушила молчание хозяйка борделя. - Я, пожалуй, оставлю вас.
Она тяжело поднялась на ноги, и медленно, с достоинством, вышла. Первым заговорил Джек.
- Где вы шлялись?
- Отбивались от кракена! - огрызнулся Уилл. Он занял единственный освободившийся после Мадлен стул и в ответ на протест Элизабет усадил ее себе на колени.
- От кракена?! - изумился Джек. - Ну-ка, расскажи!
- Потом. Лучше расскажи, как ты узнал, что Кэт осталась в живых, и как она осталась. - сегодня кузнец решил взять переговоры в свои руки, и действовал решительно.
- Я просто об нее споткнулся. Шел по темной улице, и споткнулся. - поясни Воробей, отвечая на удивленные взгляды. - А вы не хотите спросить, как я жил этот месяц?
- Рассказывай все.
- Я две недели слонялся по порту Ройалу. - начал свой рассказ Джек, вставая перед ними и явно собираясь разыгрывать театр одного актера. - Меня едва не поймали, я был вечно голоден, мне было холодно, страшно, я скучал по вам...
- Короче!
- Меня чуть не поймали, я доплыл на пиратском корабле Леди Роуз на Тортугу, еще две недели пил, сегодня нашел Кэт, доставил ее сюда, все. Доволен? - предельно кратко выложил все Джек.
- Доволен. А теперь слушай... - улыбнулся Уилл. Элизабет согласно кивнула, и в полторы минуты она, перебивая друг друга, изложили суть их путешествия.
Воробей внимательно выслушал их, задумался, и выдал:
- Мы что, все такие?
- Какие? - удивился кузнец.
- С проданной душой... Все трое - Дейви Джонсу, за одно и тоже. Он являлся мне во сне. Он сказал, что если за три дня я верну ему сердце, он вернет мне душу. Я поразился - я же и так с вами... Да и эта рыжая тоже темнит, что-то она болтала про душу, пока я ее сюда вел...
- Нда, задачка... А ведь сердце у Бекетта... - протянула Элизабет. - Как его добыть?
- Как-то. Я знаете ли, тоже этак вот попала... - за ее спиной произнесла Кэт. Хитрюга не спала.
- Ах ты мелочь...
- Уилл тебя выше!
- Мы это уже слышали, спасибо! - вклинился вышеупомянутый Уилл. - Так что там про душу?
- Я тоже продала...
Элизабет с грохотом свалилась с коленей жениха.
- Как расхлебывать будем? - связал все в один узел Джек.

Глава 16.

Ты прыгнешь - и я прыгну...
Это судьба...

Уилл застыл на мгновение, но взял в себя руки. Он медленно выпрямился, одновременно пытаясь вспомнить, влипал ли он когда-нибудь еще хуже, чем сейчас. Вроде бы нет.
Бекетт выбрался из своего угла и подошел к кузнецу, передвигая трубку из одного угла рта в другой и выпустив красивое маленькое колечко.
"Разве он курит?!"
- Мистер Тернер, я хотел бы знать, зачем вам понадобилось сердце Дейви Джонса? - издевательски-серьезно спросил он.
- Это не ваше дело, лорд Бекетт. - гордо ответил Уилл, пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре.
Чинвник Ост-Индской компании взял шкатулку и повертел ее задумчиво в холеных белых руках. Сердце с чмоканьем перекатывалось внутри нее, и глухо, мрачно выстукивало свой жизненный ритм. Кузнец злорадно подумал, что в такие моменты Дейви Джонсу не очень хорошо.
- Но все-таки? - снисходительно продолжал Бекетт. - Я могу засадить вас за решетку на всю жизнь, без смертной казни. В Форт.
- Куда? -удивился Уилл. Он соизмерил расстояние до балкона и свою максимальную скорость и длину прыжка, и решил, что вполне может успеть сбежать. Двор пустовал, насколько ему было видно со своего места.
- Не знаете? Это тюрьма. Страшная тюрьма. И не надо бросать такие многозначительные взгляды на балкон, я позвоню вот в этот колокольчик, - лорд неслышно взял с заваленного бумагами стола крохотную штучку, - и весь дом и двор наводнят солдаты. Вас схватят в полминуты, и потому лучше не сопротивляйтесь. Так вот, это действительно очень мрачное, жуткое, и очень неприятное место. Если вы когда-нибудь увидитесь с Кэтрин де ла Вега, спросите у нее, она расскажет вам о нем. все, что знает. Хотя не думаю, что такая гордая женщина, как она, поделится своими впечатлениями по этому поводу.
- Что вы со мной сделаете? - деловым тоном спросил Уилл, каким-то шестым чувством уловив, что Бекетта можно заговорить, настоение у него благодушное, благородный лорд не замечал того, что происходит. Чуткий нос кузнеца почувствовал легкий запах гари. Под дверь просачивался светлый, синевато-серый дымок. Уилл решил тянуть время.
- Если по правде - то ничего с вами сделать я не могу. - виновато пожал плечами Бекетт. - Вы ничего не украли, вы всего лишь забрались ко мне в кабинет и вытряхнули все из ящиков на пол.. На суде вы с легкостью можете сказать, что завели себе новую пассию, и всего лишь перепутали дом, когда решили похитить ее из родного гнездышка, а в комнате, пытаясь разобраться, в чем тут дело, опрокинули стол, и все его содержимое оказалось на полу.
Лорд начал собирать бумаги и приборы, как оказалось, хранившиеся в конторке. Уилл с тревогой наблюдал за ним, чувствуя, что запах дыма, да и сам дым уже начинает резать ноздри изнутри, легкие как будто наполнились мелким песком или кошками, отчаянно скребущими их стенки. Глаза защипало, и из них невольно потекли слезы.
- Только я не предоставлю вам такой возможности, мистер Тернер. - сочувствнно проговорил Бекетт. Он поднял голову, и в глазах его промелькнуло мрачное торжество. Только было сложновато выглядить устрашающим в положении "согнутый в три погибели", - позлорадствовал мысленно Уилл. - Я придумаю для судьи сказочку пострашнее, и вас отправят в Форт, за попытку убийства влиятельного чиновника Ост-Индской компании.
Кузнец икнул от злости и удивления.
- З-за что?!
- За то, что слышали... Что это?!
Лорд Бекетт повел носом как собака, с ужасом принюхиваяськ запаху дыма, постепенно заполнившего всю комнату, и висевшего до того в воздухе почти прозрачной жемчужно-серой пеленой, но с некоторого момента начавшего густеть, чернеть и собираться клубами. Сильно завоняло гарью. В щели между порогом и закрытой дверью заплясали красновато-оранжевые отсветы. Становилось все жарче.
Уилл замахал руками, пытаясь разогнать дым, сгустившийся перед слезящимися глазами. Бекетт бросил свои бумажонки и рванулся к двери, распахнул ее. Лучше бы он этого не делал...
Прямо перед носом обалдевшего лорда весело бесилось пламя, уже охватившее стены коридора и просачивающееся в кабинет. Он резко отшатнулся и захлопнул дверь. Где-то в глубине дома раздался треск, грохот. Что-то обрушилось.
В комнате стало бы совсем темно, но по стенам уже танцевали красно-желтые язычки огня.
Уилл с трудом стряхнул с себя оцепенение, и зашарил руками по тлеющему ковру, ища шкатулку и не обращая внимания на тошнотворную, разъедающую ладони боль. Прямо перед его лицом оказалась физиономия Бекетта, тоже ползающего по комнате в поисках сердца. Уилл заглянул в глаза лорда, и увидел в них мрачную тоску и желание выжить во что бы то ни стало.
Внезапно рука наткнулась на что-то твердое, регулярно вздрагивающее. Кузнец схватил шкатулку и бросился к балкону, в открытую дверь которого валил дым. Он перепрыгнул перильца, тяжело приземлился на землю, почувствовав мгновенную резкую боль в ногах, и успел отбежать от дома старого губернтора шагов на пятьдесят, когда объятая пламенем крыша рухнула.
Два дня до того
Элизабет радостно вскрикнула и бросилась на шею Джеку, от радости опрокинув его в грязь.
- Ура!!! Джек, они приплыли!
- Эй, полегче, цыпа! Я не слепой, а ты не пушинка!
- Джек!
- Все, все, все, ты не цы...
- Джек!!
- Забыли! -поднял руки пират, выбираясь из под Лиззи и пытаясь стряхнуть с себя бурую тягучую жижу. Черная Жемчужина благополучно пришвартовалась в порту. Матросы спустили трап. На причал сошел Гиббс, еще более потолстевший, и запах перегара был еще ощутимее. За ним высыпали почти все остальные матросы, осталась только пара вахтенных. Боцман, похоже, изрядно зазнался, а может, просто у него было плохое зрение, но в грязном растрепанном бродяге своего лихого капитана он узнал не сразу.
- Пошел прочь, попрошайка!
- Гиббс! - воспылал праведным гневом вымокший до ниточки Джек, - Я твой капитан, черт возьми, и ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне!
Гиббс обернулся, протер глаза, потом заслонил их от ливня и вгляделся в измазанное...чем только не измазанное, но вполне узнаваемое и уже наполовину чистое благодаря дождю лицо Воробья, и смог только пискнуть от удивления.
Элизабет, наблюдавшая за этой немой сценой, причем не вставая с земли, все-таки поднялась на ноги, более или менее отряхнулась от грязи, и... залепила Гиббсу пощечину.
- Мисс Элизабет!!! - обиженно взвыл тот. Лиззи и Джек пригнулись от резонанса, если учесть, что ливень и шум волн глушил звуки. На исполненный сознания незаслуженной обиды вопль прибежали Пинтель и Регетти, держись обеими руками за горлышко темной, замызганной бутылки, которую они перетягивали друг на друга, не забывая награждать оппонента пинками и очень изощренными ругательствами.
- Кэп? - в один голос воскликнули они, причем Регетти даже не обратил внимания на то, что его деревянный глаз выскочил из глазницы, а Пинтель застыл с занесенной для очереного тычка ногой. - Вы живы? - продолжал Регетти уже один, пытаясь повернуть свой деревянный глаз в сторону рук Джека, но увы, его он потерял.
- Мой глааааазиииииик!!!
Одноглазый пират, не выпуская из ладоней несчастную бутылку, бухнулся на четвереньки и, отняв одну руку от горлышка стекляшки, принялся шарить ей по деревянному настилу причала, разыскивая свой протез. Пинтель, не отдавая ром Регетти, тоже гулко упал на колени и... случайно расколотил бутылку. Сдвоенный вопль, который за этим последовал, не уступал ору Гиббса по своей громкости и переливчатости.
Элизабет не выдержала и захохотала во весь голос. За ней тихо засмеялся Джек, во всю уже хихикал Гиббс, забывший про пощечину, а потом и сами Пинтель с Регетти ржали как лошади над собственной упрямостью и неуклюжестью.
- Ба, да у вас тут веселье в разгаре! - произнес за ними голос с насмешливыми нотками.- Позвольте повод узнать?
Гиббс посмотрел куда-то за спину Джека и мелко-мелко закрестился, попятившясь в сторону города, и постепенно, без звука и запаха, растворился в серой пелене ливня. Пинтель и Регетти резко замолчали, словно воды в рот набрали, и взяв с места сразу восемь узлов, рванули вслед за Гиббсом.
- Без повода! - отдышавшись, объявил Джек, вытирая с глаз набежавшие слезы и помогая севшей от смеха на землю Лиззи подняться. Похожая на невыжатую тряпку по степени сырости Кэт со снисходительным выражением лица наблюдала за этим действом: капитан Воробей, шатающийся и грязный, как свинья, пытается поднять из лужи все еще хохочущую Элизабет, согнувшуюся в три погибели и держащуюся обеими руками за живот. Удалось это ему далеко не сразу.
- Оооооой!!!
- Чего это с ней? - изумилась Кэтрин.
- Истерика. Нам, мужчинам, слабости не позволены, а ей, как женщине, это можно! - с видом профессора пояснил Джек. Кэт с минутку постояла с открытым ртом, переварила оскорбление, потом надулась, как индюк, и наконец взорвалась:
- Ах ты гад мелочный!!!
Джек просто пригнулся под водопадом ругательств, обрушившихся на его многострадальную голову. Элизабет на секундочку притихла, а потом сопроводила полную праведного гнева непечатную речь сестры еще более неуправляемым хохотом. Это привлекло внимание Кэтрин, теперь Лиззи попала в поле ее зрения и немедленно получила по заслугам.
Джек, мгновенно сообразив, что козлом отпущения он перестал быть, намылился тихо слинять, однако вездесущая лиса заметила эти попытки улизнуть...
Элизабет снова согнулась пополам от смеха, тщетно пытаясь перебороть желание смеяться, но ей это не удалось. Сновавшие туда-сюда люди на причале косились в их сторону и крутили пальцами у виска.Однако краем глаза она все равно наблюдала за Воробьем и Кэт. Теперь и сам капитан уже включился в ссору.
- Ты бесчестный авантюрист!
- От такой и слышу!
- Мелочный пират!
- Мадемуазель, вы зарываетесь!
- Ах ты...
Кэт не договорила. Джек вдруг резко шагнул вперед и... поцеловал ее. Вот тут-то даже Лиззи замолчала...
Мгновение спустя рыжая пиратка оттолкнула Воробья, и молча залепила ему пощечину. Джека развернуло, его круглые от удивления глаза с такой детской обидой взирали на Элизабет, что она невольно улыбнулась, но смеяться сил у нее уже не было, она выдохлась...
Кэтрин, задыхаясь от негодования, смешанного с изумлением, зашипела, как нападающая змея:
- Еще раз, и... ты понял?!
Воробей обернулся, черные смешливые глаза встретились с горящими зелеными, однако полный возмущения взгляд Кэт на него воздействия не заимел.
- Понял.
- Прекрасссно! - совсем похоже на гадюку прошипела Кэт и, резко развернувшись, умотала куда-то в порт.
Элизабет поднялась с земли, только сейчас понимая, что она сидела в луже под дождем, и делать этого не следовало - смены одежды у нее нет, тронула Джека за плечо. Тот повернулся к ней, и не то виновато, не то обиженно заявил:
- Чего ты на меня так смотришь? Я просто не нашел другого способа ее заткнуть!
- Джек... Ты в своем репертуаре! - снова задохнулась от смеха Лиззи. - А если бы она тебя убила?! Хииииии...
- Нет уж, это еще кто кого убьет! И вообще, я пират или кто?! Имею право! Думаешь, это приятно, когда на тебя ни за что так набрасываются?! - обиделся Воробей, по-детски надув нижнюю губу. - Я всего лишь пошутил, а эта...
- А ты не слушай! - Элизабет было смешно, несмотря на все "прелести" природы, и потому строившего из себя обиженку Джека она не жалела. - Может, на Жемужину пойдем? Ночевать-то где-то надо.
- Надо. - не стал спорить разочарованный капитан, и оба они поднялись по трапу.
Джек расщедрился настолько, что поселил Элизабет в пассажирскую каюту, "но только до возвращения Уилла, потому что потом мы выйдем в море, и каюту завалим". На вопрос Лиззи, чем это они ее завалят, Воробей с обычной своей беспечностью ответил: "Там посмотрим."
Кэт не появлялась. Непонятно было, как можно так хорошо спрятаться в небольшом портовом городке, но ведьме это удалось блестяще: Элизабет обошла весь город, все места, где она могла быть, но нигде ее не было. Любой, кого она спрашивала, говорил, где находится Кэт на данный момент, потому что только что ее видел: "Рыжая такая? Она пошла туда". "У нее еще лицо опаленное? Да? И рукав камзола прожженный? Да? Она пошла на улицу...эээ... короче, во-он на ту улицу. Да?" Но куда бы не указывали, рыжей испанки не было нигде. Абсолютно. В общем, Кэтрин явно обиделась на Джека, причем непонятно за что, но на то она и Кэт, странная, чтобы обижаться на то, на что, в общем-то, не обижается никто. Элизабет ее не понимала, и в конце концов плюнула на это дело.
Через четыре дня, ночью, Лиззи сидела в каюте, счастливая и довольная: местные показали ей источник пресной воды, небольшую, но бурную горную речку (Тортуга почти вся состояла из сплошных скал), и она все-таки вымылась, и заодно выстирала свою, уже изрядно изношенную, но относительно целую одежду, хотя до сих пор удивлялась, как это ее не смыло.
Теперь она сидела на рундуке, служившим ей постелью и занимавшем почти всю каюту, смотрелась в небольшое зеркальце, которое отрыла в том же рундуке, набитом всяким хламом - от серебряных ложек и целых, не тронутых пламенем свечей до самой разноообразной одежды, даже платьев, вполне приличных, хотя и слегка поеденных молью, и расчесывала волосы черным, деревянным, инкрустированным серебром гребнем, добытым сами-знаете-откуда. Жемчужина мягко покачивалась на морских волнах, и отражение в зеркале тоже покачивалось. Распушившиеся прядки не желали улечься, и торчали во все стороны, лезли Лиззи в нос, в глаза, в рот, и в конце концов чертов гребень застрял у нее в волосах. Элизабет подергала его, чуть не выдернула клок волос из головы, и бросила заниматься дурью. Вместо этого она придвинулась к небольшому оконцу поближе, положив зеркальце рядом с собой, и уставилась на луну. Большую, низко стоящую над горзонтом, блестящую, и на темной, спокойной воде струилась широкая лунная дорожка. Если уж на то пошло, то скорее, лунная дорога. От оконного стекла в уголке был отколот маленький кусочек, круглый и почти плоский, и в этом месте лунный свет дробился на тонкие, серебристые лучики. Элизабет протерла одну из ячеек, на которые окно делила рама с достаточно частой решеткой, но эффекта это не возымело, и луна, все такая же большая, низко стоящая над горизонтом и блестящая, так и осталась туманно размытой от желтеньких пятнышек и разводов морской соли, покрывавших стекло снаружи. Но это не помешало Лиззи дальше любоваться пейзажем, ей было хорошо, относительно тепло, сухо, она была чистая, и единственной неприятностью был застрявший в волосах гребень.
Тихо скрипнула дверь, мягкие шаги, точнее, один шаг, ибо именно такое расстояние было от рундука до двери, заставили Элизабет слегка вздрогнуть, но оборачиваться она не стала. И так было понятно, что Джеку снова нужен собутыльник. Или собутыльница, что, впрочем, разницы не имело - пить он мог с кем угодно.
Вместо этого девушка подобрала опять брошенное зеркальце и стала в него смотреться, краем глаза замечая, что Воробей пока что держится в стороне, молчит, и просто за ней наблюдает. По стенам бродят блики от воды, и бутылка в его руках их отражает.
- Зачем ты пришел? - приподняв брови, спросила Лиззи. Проклятый гребень не желал вытаскиваться, он настолько сильно зацепился за волосы, что даже трогать его было больно.
Джек не двинулся с места.
- Поговорить.
- Джек, ты всегда болтаешь. Тебе не надоело? - чуть-чуть кокетничая, хитро спросила Элизабет.
- А тебя совесть не мучает? - снисходительно осведомился Воробей.
Лиззи рванула расческу изо всех сил. Безделушка черного дерева с застрявшими между зубцов тонкими золотистыми прядками улетела в другой угол, гулко ударившись о доски, и провалилась в щель между рундуком и стеной. Отвечать было нечего.
- То-то же. Я ни в чем тебя не виню, ты спасала других. И все-таки спасла меня. Но предательство хуже смерти. - Джек скупо ронял слова, точно зная, что только резкие, четкие фразы могут задеть эту очерствевшую девушку, пространная речь не достигла бы ее сердца. - Я не хотел возвращаться. Подумай - ты предала. Воспользовалась моей слабостью к хорошеньким молодым девушкам.
- Ну знаешь ли... - немедленно вспыхнула Элизабет, все также через зеркало смотря на него. - Ты тоже хорош! Ты отправил Уилла на Летучий Голландец!
- А ты вспоминала о нем, когда кокетничала со мной на Жемчужине? - тихо спросил Джек.
Лиззи опустила голову. На мятые штаны упала маленькая переливающаяся слезинка, не сразу впитавшаяся в грубую, пропитанную морской солью ткань.
- Только когда сосредотачивалась на сундуке. Мне было хорошо с тобой, Джек, но ты и Уилл - разные люди. - грустно проговорила девушка. - Ты старше, опытнее, но он...надежнее. Я люблю его, Джек, несмотря на то, что увлеклась тобой на какое-то время.
- Ах это ты называешь "увлеклась"?! - взорвался Воробей. - Ты со мной кокетничала, ты меня целовала, и ты же отправила меня на смерть! А теперь ты говоришь, что любишь другого, и указываешь мне на мои недостатки!
- Чего ты хочешь, капитан Джек Воробей?! Чтобы я извинилась?! Или призналась тебе в вечной любви и отправилась с тобой на край света?!
- Скорее первое, чем второе! - съязвил Джек. - Да, цыпа...
- Джек! - зашипела Элизабет.
- Да, цыпа, - не обращая на нее внимания, продолжал Воробей, - я хочу, чтобы ты извинилась. За все, и в том числе то, что тебя не касается. Все равно в ближайшем будущем что-то вытворишь, уж я-то тебя знаю...
Лиззи потихоньку остыла. В глазах защипало от слез, а на душе стало как-то невыразимо гадко и тошно... Так стыдно ей еще никогда не было.
- Прости меня, Джек... - наконец выдохнула она. - Я такая дура...
Воробей сел на рундук, спина к спине с Элизабет, загадочным образом оставаясь в тени.
- Прощаю. Но только потому, что хорошенькие молодые девушки - моя слабость, а ты сейчас была искренна.
Лиззи оглянулась и чуть не столкнулась своим носом с носом Джека, тоже повернувшегося к ней.
- Прощаешь?
- О да, Лиззи, - пафосно и торжественно, но явно актерствуя, произнес Джек, наблюдая за ее глазами, - я прощаю тебя, и теперь ты свободна от тяжкого бремени предательства!
Элизабет засмеялась, слегка подавшись вперед, и легонько столкнулась с Воробьем лбами. Тот опустил глаза на ее губы. Лиззи почувствовала этот взгляд, и, поборов смех, чмокнула Джека в щеку.
- Фу, Джек, ты даже в такой момент не можешь быть серьезным! - она снова засмеялась, заметив, как он выпятил нижнюю губу, обиженно засопев.
- И все? А ты не хочешь поблагодарить меня за то, что я тебя простил?
- Дай тебе волю, так ты заставишь всех приличных девушек себя перецеловать.
- Зато я тебя не люблю...
- Это вполне взаимно. И вообще, чего это у тебя там в руках? Ром? Ты опять пьешь!
Джек надулся как индюк.
- Ты вроде хотел о чем-то поговорить.
- Я уже поговорил.
- Неправда. Ты не можешь прийти, чтобы поговорить только о чем-то одном.
- Ну и что? Я тебя простил, на тебя я не могу долго обижаться, на дур не обижаются...
Элизабет молча залепила ему звонкую пощечину.
- Я пошутил!
- И что? Может, я и дура, но зато честная дура, если уж на то пошло!
- О да, когда ты меня тогда целовала, ты была предельно честная, без всякой задней мысли! - глаза Джека недобро сверкнули. "Все-таки он еще не до конца простил меня, - решила Элизабет, - но он уже понял, что я действительно раскаиваюсь. Ему нужно время. Неужели он сейчас пришел только для того, чтобы со мной позаигрывать? С него станется!"
Лиззи отвернулась от него и снова стала смотреться в зеркало. Ну вот, оказывается, у нее точно повередине лба выскочил маленький, но яркий, насколько она могла заметить в таком плохом освещении, прыщ. Только этого не хватало. Хотя... загар его быстро уничтожит. Пошел он к черту, есть проблемы похуже.
Джек, явно с ней кокетничая, причем от скуки, положил голову ей на плечо, заглядывая в зеркало. Свое отражение он не видел, но лицо Элизабет было очень отчетливым. И злосчастный прыщ тоже.
Лиззи чуть подвинула стекляшку, так, чтобы ей было полностью видна физиономия Воробья, до того она замечала лишь освещенную ярким лунным светом черную спутанную прядь.
- А-а-а-а-а-а!!!
- Что с тобой?! - аж подскочил Джек, разворачивая отчаянно визжащую Элизабет к себе.
- А-а-а-а-а-а!!!
- Да что с тобой?! - изумился Джек, пытаясь одновременно трясти Лиззи и заткнуть себе уши.
- А-а-а-а-а-а!!!
- Ну, это можно долго. - справедливо решил Воробей. Он откупорил бутылку и, набрав рома в рот, прыснул им в Элизабет. Как он и ожидал, девушка замолчала, глядя на его круглыми, полными неуправляемого страха глазами. - Что с тобой?
- Ты в лунном свете, - забормотала Лиззи быстро и тихо, но он слышал, - но ты нормальный, посмотрись в зеркало, не выходя из лунного света!
- Как скажешь. - пожал плечами Джек. Он, словно чего-то опасаясь, взял в руки зеркало и заглянул в него.
На него смотрел череп.
Джек страдальчески закатил глаза.
- Что, опять?!

Глава 18.

Ну и развелось тут ворья!
Сетования бабушек на скамейках.

Уиллу не дали наглядеться на папу. Джонс, тихо шепнув что-то боцману, махнул заросшей щупальцами рукой, и всех четверых утащили в трюм, спустив по лестнице. Элизабет кубарем прокатилась через всю пушечную палубу и закончила свое путешествие, врезавшись в пушку. Пушке было все равно, она так и стояла, привязанная к кольцам в борту, но вот Лиззи стало плохо... Да еще что-то отчаянно ругающееся и тяжелое навалилось сверху. Сбоку сквозь зубы довольно вежливо изливал душу Джек, проклиная все на свете и особенно "именно из-за этой... РЫЖЕЙ... ооо...ненавижу рыжий цвет! я полез за сокровищами! А теперь...они там, далеко, скучают по мне... Вот сволочь...", где-то чуть впереди хрипел Уилл, как будто ему наступили на горло. В борта ударяли волны, и сквозь щели закрытого пушечного порта на Элизабет обрушился маленький и кратковременный соленый дождь.
Кэт, до которой внезапно дошло, почему ее торможение было столь мягким, встала, потирая локоть, и помогла подняться Лиззи, которая в свою очередь держалась за голову. Мужчины, оказавшиеся чуточку нежнее дам, приняли вертикальное положение несколько позже. У Элизабет наконец появилась относительно хорошая возможность оглядеться. Относительно хорошая в том смысле, что в видах, которые ей предстояло обозревать, хорошими не были, но зато уже то, что таковая возможность у нее была, было по меньшей мере неплохо.
Они были на пушечной палубе, на которую их спустили по лестнице. Борта, как и следовало ожидать, заросли всевозможными представителями морской флоры и фауны. Сквозь решетку рустеров проникал свет только еще начинающего вставать солнца. Это даже был еще не свет, просто виднелось уже довольно светлое небо, от синего плавно переходящее к желтому. В полутьме посверкивали ракушки на массивных стволах пушек, и поскрипывали лафеты, едва заметно содрогавшиеся при очередной сильной волне, на которой Летучий Голландец приподнимался.
По углам сгустился мрак. С прикрепленных к внутренней стороне верхней палубы, то есть, к потолку, крючьев безжизненно свисали койки, некие подобия начиненных соломой матрасов. Примерно две трети были заняты. По палубе разносился густой храп, перекричать который было чрезвычайно сложно, но можно.
Джек, наконец медленно, потирая поясницу, встал и с хрустом потянулся, одновременно зевнув пошире кота. За ним еще медленнее, поднялся Уилл, потянувшись с еще большим хрустом и зевнув еще шире.
- Вы что, соревнуетесь? - насмешливо спросила Элизабет. Почему-то ситуация, в которой они оказались, причем очень паршивая ситуащия, ее нисколько не волновала.
- Как ты можешь?! - возмутился Уилл. - Мы в ужасном положении...
- Надеюсь, не интересном! - вставил Джек. За его спиной Кэт закатала наконец рукав и теперь рассматривала свой кровоточащий локоть, и, наглядевшись на довольно глубокую ранку, исподтишка вытерла кровь об полу его камзола. Воробей не заметил.
- Джек! - еще больше возмутился Уилл. - Как ты можешь...
- Ша! Я это уже слышал! - поднял ладони вверх Джек. Кэтрин тем временем прошлась по палубе, исследовала все вокруг, и теперь скрылась где-то в темноте, слышно было, как она шуршит там чем-то.
Воробей огляделся, что-то сообразил, его лицо сменило выражение с насмешливо заинтересованное на глубоко озабоченное. На переносице пролегла заметная складка.
- Нам надо к Джонсу.
- Зачем?! - поразилась Элизабет. Она искала взглядом Кэт, та постоянно перемещалась по помещению, шурша как мышь, и притом ухитрялась оставаться во мраке, как будто что-то искала.
Тем временем солнце окончательно встало, и, хотя его лучи еще не проникали в трюм, стало заметно светлее, но Кэтрин все также не было видно.
- Как думаешь, что он сделает с Жемчужиной, Белладонной, командами? - встревоженно спросил Джек. - Вряд ли что-то хорошее. Да и сердце мне надо найти. Что-то мне подсказывает...
- Скорее, кто-то! - прозвучало из темноты. - Я говорю, может, оно у Джонса? Если у него нет сердца, то логично, что он отнимает в отместку сердце у всех, кто попадает к нему? Я слышала про...
- Дельная мысль! - глаза у Воробья хитро блеснули. Лиззи удивилась внезапной смене его настроения. - Спасибо, ры... Кэт. Мир?
- Мир. - Кэт так и не появилась, но снова чем-то зашуршала. Послышался густой звук удара по железу.- Ой! Е-мое! Понаставили тут...
- Может, пойдем уже куда-нибудь? - спросила Элизабет, ступни у нее от долгого стояния на одном месте начали затекать. Уилл тоже нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
- Может быть! - ответили откуда-то сзади. Лиззи резко обернулась и, ткнувшись носом в рыжие кудряшки, чихнула.
- Так все-таки мы... Апчхи!
- Ну пошли. Только чего там делать? - равнодушно пожала плечами Кэт, переглянувшись с Джеком. В зеленых глазах зажегся незнакомый огонек. - Хотя...
Элизабет не дослушала и ушла. У нее было такое вечатление, что у нее просто не было возможности сдвинеться с места, хотя она стояла совершенно свободно. Ноги были как ватные.
За ней топотал Уилл, опять обо что-то стукнувшийся, и теперь она слышала его сдавленный злобный шепот, что-то в духе "достали все, я домой хочу". Кэт и Джек, следовавшие за ними, тихо переговаривались, что-то обсуждая.
Элизабет взбежала по лестнице на палубу. Небо стало уже ярко-голубое, и воздух снова стал спертый, душный - жара постепенно вступала в свои права. По правому борту вдалеке виднелась земля, тот самый остров Креста. Прозрачное, светлое, лазоревое море окружало страшное судно, и Элизабет стало как-то... противно, странный осадок остался в душе после того, как она окинула взглядом пространство вокруг себя. Летучий Голландец и прекрасное море являли собой столь резкий диссонанс, что от одного взгляда становилось плохо... С почерневших от времени, бугристых рей свисали темные, плотные, на удивление целые, тоже заросшие ракушками, водорослями и морскими звездами паруса. Хотя, примерно все на это проклятом корабле выглядело также, как мачты.
Это круговой обзор окрестностей прервал развязно-насмешливый голос:
- Что, мисс, делать нечего?
Лиззи вздрогнула. Точно так же к ней когда-то обратился Барбосса. Но это был не бывший капитан Черной Жемчужины, это был боцман. Уилл не любил делиться воспоминаниями о Летучем Голланце, и потому Элизабет не знала, чем знаменит сей член команды. Однако, она смутно догадывалась об его втором и истинном назначении. Невозвожно было не заметить, с какой любовью боцман поглаживает длинную, сложенную несклько раз плеть, засунутую за широкий боцманский ремень.
- Ну что, блонди, зачем косу обрезала? - тихо и похотливо прошептали сзади прямо в ухо. Лиззи резко обернулась и едва не столкнулась с страшным "ежистым" матросом, плотоядный взгляд которого "бродил" по вырезу ее рубашки. Девушка запахнулась поплотнее и отошла к фальшборту, не оперевшись на него лишь по причине невероятной его загаженности. Боцман и "ежистый" поржали, посмотрели на нее, но под ледяным и яростным взглядом Уилла буркнули что-то ему в объяснение и ушли по своим делам в трюм. Сразу же после того, как они скрылись в люке, оттуда же вылезли, скорее даже выпрыгнули, как черти из табакерки, Джек и Кэт, одновременно повернулись и плюнули в трюм, вслед боцману и его спутнику.
Элизабет состроила разочарованную рожицу. Увы, этого никто не заметил. Джек и Кэт смылись куда-то с сверхестественной скоростью - были, Лиззи отвернулась на мгновение - нет их. Похоже, они намеревались разобраться с Джонсом насчет их кораблей, которые, как призраки, покачивались на волнах рядом с Голландцем, стоящие на якоре. Даже Уилл ушел искать своего отца.
- Мисс! Вы на нашем корабле по полному своему праву, и потому обязаны работать! - насмешливо проговорл Джонс за ее спиной. Элизабет обернулась. В руках морского дьявола безвольно обвисла большая тряпка.
- Я что, должна палубу драить?! - с ужасом спросила Лиззи.
- Увы, мисс, такова участь всех новых матросов Летучего Голландца! - ухмыльнулся противно Джонс. - А потому бери "инструмент" и вперед, шлюха!
Он швырнул в нее тряпку и, развернув (Элизабет передернуло от его прикосновения), сильно толкнул в спину, так, что она упала на палубу вниз лицом. В глазах потемнело от неожиданной боли в носу и скуле. По губам потекло что-то густое. Лиззи слизала кровь, ощутив ее соленый вкус на языке. Боль никуда не ушла, наоборот, она стала только сильнее. Элизабет внезапно разрыдалась, распластавшись по палубе, закрыв глаза от яркого солнца. Кровь из носа смешалась со слезами, и Лиззи все время слизывала ее с губ, судорожно всхлипывая.
Палуба мерно содрогалась под ее головой, и Элизабет догадалась, что кто-то идет к ней. Следом за ударами, отдававщшимися где-то в затылке, последовал сильный пинок под ребра, и Лиззи согнулась от тупой, сильной боли.
- Вставай, бестолочь!
Элизабет только всхлипнула в ответ, и опять разрыдалась. Под бок потекла холодная вода, и Лиззи попыталась увернуться от потока, но не смогла. Вода обрушилась на нее со всех сторон. Над головой раздался жуткий, леденящий душу хохот. Внезапно резкая, пульсирующая боль разлилась по телу. Элизабет со стоном покатилась по палубе, уже ничего не соображая, и истерично хохоча. Потом смех снова сменился слезами. Она уже ничего не видела, а потом в глазах потемнело, и на уши опустилась плотная подушка.
Легкое прикосновение вернуло ее жизни. Перед глазами металось красное, огненное пятно. Неясные звуки долетали как сквозь водяную пробку, и прошло много времени, прежде чем Элизабет смутно поняла, что это голоса.
Постепенно картинка прояснилась, и оказалось, что пламенное птяно - это волосы Кэт, которая примостилась рядом с ней, доверчиво заглядывает в глаза, и все время вертит головой, оглядываясь на Джека, который меланхолично сидит около Элизабет и насвистывает незнакомую мелодию. Сама она лежит на снятой с крючьев койке, в углу, между пушкой и стеной. Где-то в другом конце пушечной палубы палубы из угла в угол ходит Уилл, его губы шевелятся, он что-то бормочет себе под нос. По помещению раздается громкий храп, как в первый раз, когда она тут оказалась, - вспомнила Лиззи.
- Элизабе-ет? Ты живая? - с каким-то детским выражением глаз спросила Кэтрин.
- Вроде бы... - с трудом ворочая языком, ответила девушка, пытаясь подвинуться.
- Лежи! - Кэт вновь обрела самообладание и властно толкнула ее в плечи, заставляя опять улечься на матрас. Элизабет застонала, толчко отдался болью в руках и ключицах.
- Что с... со мной?
- Джек, что нам с ней делать? - игнорируя вопрос сестры, обратилась рыжая пиратка к Воробью. Лиззи покосилась на капитана. Тот снисходительно посмотрел на Кэт.
- Знаешь, меня больше волнует мое сердце и свобода, чем твоя неугомонная сестрица. В первый же день она устроила истерику, за что ее избили, а теперь ты спрашиваешь. Я бы убил.
- Я бы тоже, но она моя сестра, и потому я не рискну, она похожа на меня и даст сдачи. - на удивление спокойно ответила Кэтрин.
- Ну тогда плюнь на нее.
- Не буду. Я уже целый месяц с ней ношусь, как курица-наседка, и уже начинаю превращаться в подобие этих "морепродуктов". Посмотри, у меня на руке уже иголки какие-то!
- А у меня на щеке ужас, так я же не жалуюсь!
- Из-з-з-здеваешься! - Кэт клацнула зубами, и Элизабет заметила, что та зажалась и дрожит от холода.
- Нет. Это жалкая констатация факта! - Джек сел боком и уставился на Элизабет. - Смотри, она смотрит осмысленно. Кажется, она что-то даже сказала..
- Ну и? Она ежедневно так очухивалась, вроде шевелится, ходит, но ничего не соображает... Как такая болезнь называется?
- Откуда я знаю? Смотри, она на нас смотрит...
На Лиззи пахнуло запахом застарелого перегара, пота и морской соли.
- Джек... ты опять пьешь с утра... - пробормотала она, едва шевеля губами.
- Джек? - широко раскрыла глаза Кэтрин, - Она?..
- Лиззи, ты в своем репертуаре! - улыбнулся Джек. Он повернулся к Кэт, бусинки в волосах мелодично звякнули. - Она мне это каждое утро говорит, вот как встанет, выйдет на палубу, меня завидет и...
- Я поняла, спасибо! - оборвала его Кэтрин. - Элизабет, если ты жива, здорова, то, будь добра, перестань валять дурака и иди.
Лиззи послушно поднялась. Тело с трудом слушалось ее, рук она почти не чувствовала. На носу что-то мешалось. Девушка дотронулась до лица и обнаружила повязку.
- О Господи!!! Что это?!
- Нос! - спокойно объяснила Кэт. Джек снисходительно постмотрел на Лиззи, хмыкнул и ушел. Слышно было, как он что-то бормочт себе под нос.
- А на нем что?!
- Повязка.
- Зачем?!?!?!
- Тебе нос сломали! - с легким недоумением сказала рыжая пиратка. Сама она выглядела как-то необычно, не так, Лиззи уже привыкла к ее обожженому лицу, а теперь оно было странное... Элизабет пригляделась, и тут до нее дошло - прошел месяц, и Кэт стала по сути нормальная, брови и ресницы отрасли, кожа была не красная, а загорелая, насколько это было видно при неверном свете, проникающем сквозь рустеры. Уилл, заметивший какой-то ажиотаж в углу, заторопился туда, и, увидев, что его возлюбленная вполне осознанно орет на Кэт, бросился к ней и сжал в медвежьих обътиях.
- Уп...эм... за..ду..шишь...
- Лиз! Ты очнулась! - проговорил Уилл, глаза его влажно блеснули.
- Да... - Элизабет выосвобдилась из могучих рук кузнеца и оглядела его с ног до головы. Он похудел, как будто осунулся, хотя был по-прежнему силен. Одежда на нем стала совсем ветхая, на камзоле красовались дыры, да и вообще все его облачение было невероятно грязное. На боку висела верная шпага, широкий ремень истерся, и из черного превратился в палево-рыжий. За него был заткнут черный блестящий пистолет. - Сколько я времени тут нахожусь? Что произошло? Что со мной было?
- Ну... - Уилл и Кэт переглянулись, явно зная что-то такое, чего не знала Лиззи, и пришли к молчаливому согласию. Рыжая пиратка ушла, а кузнец остался, усадил Элизабет обратно на койку, присел рядом с ней и начал свой печальный рассказ.
- В общем, когда тебя Джонс ударил, ты упала, а потом об тебя кто-то запнулся. Боцман, по-моему... - Уилл скрипнул зубами, снова переживая свое вынужденное бессилие. - Он тебя пнул, потому ему кто-то помог, и понеслось... Меня там не было, Джонс услал меня на мачту ставить грот, мне рассказал отец...
- Отец? Твой отец тут? Он что, не умер?!
- Да, он тут. Ну... Тебя избили очень сильно, Джонс, похоже, поручил своему штурману специально меня отвлекать, он все время меня отправлял куда-то подальше... Кэт и Джек с ним разговаривали, и потому не знали про все это, а когда узнали, останавливать было уже некого... Ты лежала вся в крови и без сознания, я отнес тебя сюда... Ты почти каждый день приходила в себя, но как будто ничего не помнила. Ты ходила, когда твои... травмы зажили. До этого ты не могла ходить, то есть могла, но плохо, медленно. - кузнец почесал затылок, пытаясь вспомнить что-то еще. - Ты иногда спрашивала, что с тобой, но больше от тебя ничего нельзя было добиться. Когда я еще только принес тебя сюда, то сразу же прилетела белая, как мел, Кэт, и долго над тобой колдовала. Она сказала, что у тебя нос сломан, но она его сумеет поправить, когда ты полностью очнешься, медальон Мелани достался ей, и она стала сильной ведьмой... Она за тебя очень сильно волновалась, прям ни живая ни мертвая все это время была, и белая... А ты вот так месяц провалалясь... Лиз, не надо так больше, я тебя люблю, я больше не переживу, еслис тобой что-то случится... Даже Джонс посочувствовал, или скорее, попугал, он сказал, что это может не пройти вообще... - Уилл передернулся.
- Ох... - только и сказала Элизабет.
Она снова поднялась, тело слушалось ее уже намного лучше. Уилл тоже встал, и, рпиобняв ее за плечи, повел ее на палубу, бережно, как будто она была тяжело больна. Лиззи вывернулась, и, негодующе фыркнув, почти бегом бросилась к лестнице.
При свете дня Летучий Голланцец не казался таким устрашающим. Скорее, он был похож на уродца в ряду красавцев, настолько разительно было его отличие от с грохотом и тучами брызг рассекающих волны позади него Белладонны и Черной Жемчужины. Они казались совсем неземными творениями в сравнении с судном морского дьявола. Элизабет, в каком-то странном оцепенении застывшей на полпути, вдруг подумалось, что по-настоящему Летучий Голландец величественен и ужасен только в шторм, когда огромные, безудержные изумрудные волны крушат все на своем пути, разбиваясь лишь о застывшие в вечности скалы, таинственно серебрящиеся в свете полной луны, иногда выглядывающей из-за мрачных, черных туч, и вспышки молний озаряют эту картину, пробуждая в сердцах страх перед этим торжествующим исчадием ада...
Лиззи очнулась от своих странных мыслей, и для надежности потрясла головой, чтобы совсем к ним не возвращаться, и направилась к... сама не знала, куда направилась. Мрачное серое небо было затянуто темными тучами, ветер рвал с нее уже обветшавший, дырявый камзол, и шляпа едва не слетала с головы. Холодный воздух проникал под одежду, и она быстро продрогла, поняв, почему Кэт так дрожала и сжалась, когда сидела рядом с ней. Уилл куда-то делся, Лиззи не видела его после того, как вышла из трюма.
Она увидела, как с на канатах с Белладонны на Жемчужину, а с Жемчужины на Летучий Голландец перебирались матросы. Похоже, Джонс решил сделать корабли Джека Воробья и Кэтрин де ла Вега подобиями своего. И команды наверное, медленно превратятся в морепродукты... - с грустью подумала Элизабет. "И я сама..."
- Элизабет! - тихо, заговорщецки прошептал за ее спиной голос.
- Кэт?
- Шшшш! Тише! У меня есть план! - еще тише, почти неслышно зашипела Кэтрин. - Пошли, на Белладонне нас не подслушают.
На них никто не обращал внимания. Матросы, сумевшие наконец выкроить минутку безделья, дрыхли кто где, и только с полубака доносилась ругань играющих в карты. У штурвала стоял штурман, едва не спящий. В общем, атмосфера была довольно спокойная, и на Белладонну они пробрались беспрепятственно.
В капитанской каюте их ждали Джек и Уилл, оба вскочившие с койки Кэт, когда сестры вошли туда.
- Ну, рыжая, и что же у тебя за план? - нагло осведомился Воробей. Уилл снова сел и согласно кивнул.
- Не называй меня "рыжей"! Как будто мне мало, что в детстве дразнили! - сразу же вспылила Кэтрин.
- Ах тебя еще и в детстве дразнили? - лукаво спросил Джек, явно ухватившись за ниточку соблазна. - Ну, ведьмачка, патлы крашеные да распущенные, когда последний раз дома была?
Кэт открыла рот, потом закрыла, потом опять закрыла, и от удивления села на пол.
- Откуда ты знаешь?!
- У пиратов свои тайны! - вывернулся Джек. - Итак, ближе к делу, что ты там опять придумала?
- Джек, знаешь, кто ты?!
- Представь себе. Ну?
Элизабет обошла встающую Кэт и нагло уселась на колени Уиллу, хотя он, в принципе, был не против и только ее обнял.
Кэтрин окончательно встала и уселась на стол.
- Значит, так. Я думаю, все мы хотим... Стоп! - она щелкнула пальцами, и стены каюты с гуяющими по ним бликами от воды засветились бледным фиолетовым светом. - Теперь нас точно не подслушают. А...э... О чем это я?
- Девичья память! - съязвил Джек, отодвинувшийся от кузнеца, давая Лиззи место сесть.
- Вспомнила! Так вот, я думаю, мы все хотим освободиться от этого долга. - Кэт закинула ногу на ногу и извлекла из воздуха яблоко, немедленно запустив в него зубы. - У меня появилась идея, то есть, она появилась давно, но я была не уверена, что она правильная, а теперь я все-таки решилась. Я думаю, сердце Джека все-таки у Джонса, хотя он так и не раскололся, сволочь... У него и тех матросов, что отдал ему душу добровольно, существует некая связь. Если плохо будет Джонсу, то плохо будет и им. А те, кого он просто взял, поработил, то есть команды наши, связи с ним нет, так как их души свободны. Мы должны украсть Джонса.
- Чего?! - одновременно выдали Джек, Элизабет и Уилл.
- Того! - рявкнула Кэт. - Джонс не сможет сходить на сушу еще лет восемь как минимум. Надо его на эту сушу забросить, закопать там, ему наверняка будет очень больно... Своеобразная пытка - отдает души - отпускаем, нет - ну и пусть там лежит засыпанный до скончания веков!
- Жестоко... - проговорил Джек... - Но, наверное, подействует... Все-таки как я хочу ему отомстить... Но как его украсть?
- Легко. Горсть земли в лицо, думаю, она подействует примерно также, как кислота. Пока он там воет, ты ищешь сердце, а потом линяем. Только нельзя будет, чтобы на него вода попадала. Иначе он сможет освободиться.
Уилл и Элизабет сидели, ошеломленные, аболютно не понимая происходящее. Воробей встал и подошел к Кэт.
- Не думаю, что это хороший план, цыпа.
- У нас есть другой?
- Нет. Но можно придумать.
- Я не хочу! Мы и так сидим без действия целый месяц, и потихоньку начинаем превращаться! Смотри, даже Элизабет уже бледно-синяя!
Лиззи с опаской покосилась на свои руки и передернулась - это действительно было так.
- И что ты предлагаешь?
- Я уже предложила.
- Хм. Ты думаешь...
- Имей в виду - я втянула тебя в охоту за этими сокровищами только потому, что у тебя есть то, чем эту чертову пещеру можно открыть...
- Сволочь.
- Я не отрицаю.
- И что же у меня есть такое, чем ее можно открыть?
- Я тебе скажу, когда мы туда доберемся.
- Ты уверена, что твой план сработает?
- Абсолютно, ибо...
- Твоя фиолетовая пакость бледнеет.
- Ну и? Тут нет никого, я все вижу.
- Сквозь стену?
- А что?
- Сволочь.
- А ты мерзвец. Ну так все-таки пойдем?
- Точно сволочь.
- Я не отрицаю. Эй, молодожены! Может, к Джонсу пойдем, землей бросаться?
Элизабет, сидевшая, надув губки и скуксив мордочку, быстро поднялась и первая вышла из каюты.
Все четверо осторожно перебрались на Летучий Голландец и, не узрев морского дьявола на палубе, решили попытать счастья, постучавшись в его каюту.
- Да! - крикнули из-за двери раздраженным тоном.
- Капитан Джонс... - самым подобострастным и растерянным тоном начала цирк Кэтрин, - Тут такая незадача... Можно войти?
- А так никак? - обозленно донеслось из каюты.
- Нет... - расстроенно доложила Кэт. - Тут все столпились, а дело такое... Сэр! Ну я же...
- Ну входи...
Кэтрин бочком-бочком протиснулась в каюту и поманила Элизабет, Уилла и Джека. Те вошли за ней, и дверь сама за собой захлопнулась, щели засветились фиолетовым светом.
Лиззи в первый раз была в капитанской каюте на Летучем Голландце, и естественно начала озираться. Стены были сплошь утыканы какими-то дырками, некоторые торчали немножко в виде раструбов. Элизабет догадалась, что это трубы от органа, за которым, собственно, и сидел Джонс. Наверное, смысла уже нет говорить, что все заросло ракушками, морскими звездами, огурцами, мышами, самыми разнообразными водорослями... У одной стены стоял большой шкаф с удивительно чистыми резными дверцами. У другой - большой рундук, видимо, Джонс спал на нем.
На органе стояла ополовиненная бутылка рома. Рядом валялась пустая.
- Докладывай.
- Сэр... Посмотрите, что они со мной сделали... - разрыдалась Кэт, прижав руки к лицу, и села на скользкий грязный пол, плечи ее судорожно сотрясались. Элизабет стояла дуб дубом, не зная, что делать. Видимо, Уилл чувствовал то же самое, только Джек смотрел по сторонам с вежливым интересом на лице и скучающим выражением в глазах.
Джонс встал и повернулся. Кэтрин все также сидела и рыдала.
- Ну, девчонка, избили они тебя, что ли? - удивился морской дьявол, присел на корточки, насколько позволила ему деревянная нога и попытался убрать руки пиратки с ее лица. Кэт все плакала, и судя по тому, что Джонс рукавом попытался вытереть ее ладони, слезы были настоящие.
Вдруг он резко отпрянул от нее и вцепился щупальцевидной рукой себе в лицо, почти мертвую тишину разорвал отчаянный вой...
- Ищи сердце! - заорала Кэт, вскакивая с пола и опрокидывая ногой Джонса навзничь. Джек не заставил себя уговаривать и быстрее молнии метнулся к большому шкафу, открыл резные, удивительно чистые дверцы и начал один за другим вынимать ящички и читать надписи на верхней стенке, также являвшейся крышкой, отбрасывая их прямо Элизабет в руки. Она читала эти надписи вслух, не слыша, как ужасно воет Джонс, и как пыхтят Кэт и Уилл, связывающие морского дьявола по рукам и ногам. Внезапно дверь начала сотрясаться и греметь петлями под ударами чудовищной силы, хотя пока на это никто не обращал внимания.
- Лайам О' Кэлли... Джон Гистом... Элизабет Суон... Что?! Кэтрин де ла Вега... Уильям Тернер-младший... Джек, тут все наши имена!
- Они пустые. Оп-па... Джек Воробей!
Джек аккуратно открыл шкатулочку, и вытащил небольшое, размером с его собственный кулак, бьющееся сердце... Он застыл с зачарованным видом, рассматривая свою утерянную ценность.
Кэт и Уилл подняли уже не брыкающегося, изредка стонущего Джонса. Его лицо, точнее, физиономия дымилась. Он был связан, умотан буквально как младенец в крепкие веревки.
Бах! Дверь слетела с петель и накрыла орган, жалобно застонавший от такого хамства. На пол сиротливо осыпались несколько клавиш.
В каюту ворвались несколько морепродуктов. Их движения были как будто скованны, замедленны, они приближались к четверым авантюристам как-то дергано, беспорядочно размахивали руками, точнее, тем, во что они превратились, и наносили больше вреда самим себе, чем Элизабет, Джеку, не обращающему на них внимания, поглощенному, если можно так выразиться, самолюбованием, Кэт и Уиллу, держащим уже потерявшего сознание Джонса...
- Что стоим? - буднично осведомилась Элизабет.
- БЕЖИМ!!! - заорала Кэтрин во всю мощь своих легких, и ме-едленно потащила упеленанного морского дьявола к дверному проему. Уилл, раскрывший рот от удивления и остолбенело наблюдавший за матросами Летучего Голландца, очнулся и начал помогать ей. Лиззи поспешила за ними, предврительно подопнув зачарованного Джека. Теперь он пыхтел сзади, судя по всему, засовывая собственное сердце за пазуху.
На палубе творилась такая же неразбериха, как и в каюте Джонса. Все морепродукты пытались накинуться на четверых друзей, но натыкались большей частью на товарищей. Уилл увидел среди них Прихлопа, который, похоже, был самый умный, потому что спокойно сидел на баке и не двигался. Если бы ему не надо было тащить Джонса, кузнец бы поспешил к отцу, но постоянно шипящая на него Кэт не давала Уиллу отвлечься.
Они погрузили Джонса в шлюпку, обложив его наколдованной землей и накрыв камзолами, чтобы на морского дьявола не попало ни малешей капли воды. Однако, прежде чем они это сделали, Кэтрин каким-то неведомым им образом привела в сознание и заставила перенести все три корабля к острову Креста.
Они быстро приплыли к земле, и с трудом дотащили Джонса, который был далеко не пушинкой, к церкви в глубине острова. Там им как нельзя кстати пригодилась могила, в которую когда-то упал Джек, улепетывавший с ключом от командора и Уилла.
- Ну что? Мы достигли цели. - обратился Воробей к Кэт, когда они опустили Джонса в яму.
- А теперь надо выпытат у него наши души... - Кэтрин произнесла сложную фразу на непонятном языке, и Джонс внизу широко раскрыл голубые глаза. Физиономия у него была бугристая, почерневшая, с дымящими комками земли, и говорить он мог с трудом.
- Что... вам... от меня надо?..
- Отпусти нас всех, и мы отпустим тебя. - как отрезал, сказал Джек.
- Я, Дейви Джонс, повелитель всех морей, отдаю свободу капитану Черной Жемчужины Джеку Воробью, капитану Белладонны Кэтрин де ла Вега, кузнецу из Портсмута Уильяму Тернеру и леди из Лондона Элизабет Суон... - прохрипел Джонс. - Отдаю капитану Джеку Воробью его сердце... Отпустите меня теперь!
- Сожалею. - сказала Кэт и бросила в могилу первую горсть земли... Элизабет заметила, что с ее руки исчезли сниеватые иголки.
Они вернулись на свои корабли, закрывая головы от ужасного ливня, льющего, как из ведра, и направилсь в Пещеру Затерянной Бездны... Все закончилось.

Глава 20.

На всякий товар найдется купец.
Чистая правда.

Прошло еще два месяца. Лиззи не заметила, как они пронеслись - столько было работы на корабле, что время просто летело, а не шло спокойно. Она жила от вахты до вахты, и так получилось, что они с Уиллом попали в разные. Об уроках фехтования пришлось забыть - не хватало рук, об посиделках в Джеком тоже... Элизабет было жаль того месяца, который они с Уиллом провели в блаженном безделье, теперь приходилось работать не жалея сил, чтобы потом на подгибающихся ногах прийти на камбуз, уговорить кока дать миску каши на воде или солонины, в мгновение ока проглотить это и уснуть в обнимку с бутылкой, даже не вздрагивая во сне, когда били очередную склянку.
Часто Элизабет снилась Железная Леди - как она стоит перед Джеймсом, и в его глазах отчанная решимость... Как она бросает взгляд в сторону и видит, что осталась одна шлюпка... Как Джеймс ранит Бекетта... Как он смотрит вслед Жемчужине и подносит пистолет к виску... Потом становилось темно, она слышала грохот выстрела и просыпалась с криком, холодным потом на лбу, и плакала... Так повторялось почти каждую ночь.
Рана ее оказалась просто царапиной, которая зажила в неделю. Лиззи только обидно было, что шрам остался, противного белого цвета. Он сильно выделялся на загорелой коже. Джек иногда шутил по этому поводу - "теперь я знаю, почему леди не загорают!"
Сам он ходил по-прежнему с тоской во взгляде, разве что теперь к ней прибавился какой-то желтоватый блеск, видимо, от мыслей о золоте. Похоже, Воробей решил сорвать злость на влюбленной паре, ему невыносимо было видеть, что все могут быть счастливы, а он нет, и потому Уилла она почти не видела - было всего две вахты, одна двенадцать человек, не считая капитана, в которой была Лиззи, и тринадцать человек, в которой был Уилл. Таким образом, он был в дневной вахте, она - в ночной. Встречались они лишь вечером, когда уже проснулась Элизабет, и еще не ушел спать Уилл, и рано утром, когда было наоборот.
Почти борт о борт с Жемчужиной шла Белладонна, людей на которой было едва ли больше. Элизабет ночью видела там Кэт, которая тоже, как и Джек, "капитанила" ночью, днем же ее заменял Джим.
Больше никаких кораблей они не встретили, только один раз на горизонте увидели черный парус. Джек мрачно процедил сквозь зубы тогда: "Еще одни охотнички за сокровищем... попадутся они мне..."
Жизнь брала свое, и постепенно Лиззи забыла о Дейви Джонсе, о всей этой кутерьме с сердцем. Помнила только, что плывут они за сказочными сокровищами...
Элизабет с хрустом потянулась и открыла глаза. Созерцать грязный, закопченный потолок ей не улыбалось, да и лень вставать было, наверняка до вахты еще далеко. Койка мерно болталась из стороны в сторону в такт качке, от которой Лиззи уже не страдала.
Она снова поянулась и резко села. Было темновато, только узкая полоска света выбивалась из полузакрытого люка в дальнем углу, у самого бака. Чуть слышно поскрипывали лафеты пушек, и ужасающе стонали наверху мачты. Элизабет поежилась и потянулась к колету, в одной сорочке и штанах было холодно.
- Вижу-у землю-ю!
Лиззи подскочила от неожиданности и свалилась на палубу. Наверху кто-то начал бить в рынду. Матросы в койках зашевелились, по пушечной палубе волной пронеесся негодующий шепот и тут же стих.
Элизабет медленно поднялась на ноги, потирая ушибленную пятую точку. Неужели они доплыли таки до этого чертова острова? Не прошло и года...
Она пошла к люку. Столько долго они плыли сюда... а Кэт так и не сказала, что же такое ключ... сволочь.
Под ногами скрипнула лестница. Лиззи вышла на палубу и тут же зажмурилась: на этот раз закат был не желтый, как вот уже получалось на протяжении полутора месцев, и было довольно прохладно, а красный, яркий, и было жарко. На море появилась малиновая дорожка от солнечного света, резко контрастировавшая в темными волнами.
Паруса, выставившие вперед свои черные объемистые пуза, хлопали под порывами сильного ветра. Большие волны обзавелись на этот раз пенными белыми гребнями, и с грохотом разбивались об борта Черной Жемчужины, рассекающей холодные волнующиеся воды Тихого океана. Вдали, не совсем прямо по курсу, а чуть левее, виднелось зеленовато-бурое пятно, казавшееся смазанным, расплывчатым. Элизабет подошла к фальшборту, вглядываясь в него, и щурясь от бьющего в глаза солнца. Сзади ее обняли сильные горячие руки. Лиззи развернулась и поцеловала Уилла. Кузнец долго не отпускал ее.
- Я же задохнусь! - Элизабет оторвалась от его губ и шутливо вырвалась.
Из каюты вышел Джек, сонный, но радостный, с алчно блестящими глазами, под которым расплылись черные круги от размазанной подводки, видимо, он, просыпаясь, до-олго тер глаза. Камзол он надевал по пути, одновременно пытясь завязать на голове повязку, что у него плохо получалось. В результате он взял повязку в зубы. Выпутавшись из камзола и таки надев его, он распустил растрепавшуюся косу, отчего длинные черные пряди завеили ему лицо. Лиззи засмеялась, глядя на его попытки без зеркала сделать себе обычную прическу. Уилл ревниво буркнул что-то себе под нос и снова поцеловал ее.
Ветер не менялся, и все матросы благополучно расселись на палубе кто где - компания из Гиббса, Пинтеля, Регетти, Марти и еще одного, совсем молодого парня, Чарли, расселась на снятых для починки парусах, брошенных на баке за мотком запасных канатов, похоже, все пятеро играли, не то в карты, не то в кости - во всяком случае, они активно делали ставки, и приглушенная ругань то и дело проигрывающего молокососа заставляла краснеть даже бывалого мистера Коттона, который стоял у штурвала. Вот куда долетали возгласы игроков...
Кто-то ушел спать, и Уилл в том числе. Большинство же собралось на баке, наблюдать за игрой. Места там хватило не всем, и потому "обездоленные" с негодующими криками ушли в трюм и, судя по звукам, затеяли свою игру...
Лиззи так и осталась у фальшборта. Ветер развевал до безобразия сильно отросшие волосы, приятно холодил лицо, давно уже обветреное... Джек, все-таки справившийся со своими повязкой и косичкой своей вальяжно-расболтанной походкой подошел к ней и облокотился на фальшборт. Элизабет повернулась лицом к морю, задев ногой пушку, и тоже уперлась локтями в мокрое дерево.
- А ты изменилась, Лиззи. - неожиданно сказал Джек после продолжительного молчания.
- Ты тоже. - она удивилась, но постаралась не подавать виду.
- Ты перестала быть той наивной девочкой, какой я тебя встретил. Теперь ты умнее.
- Поверить не могу! - съязвила Элизабет. - Джек Воробей серьезен! Да это событие!
- Ты еще и от Кэт замашек нахваталась. - подвтердил Джек. - Она бы сейчас примерно то же заявила, скажи я ей, что она изменилась. Хотя она тоже изменилась. Еще год назад она была не такой.
- И в какую же сторону я изменилась? - пспросила Элизабет.
- В хорошую. Ты не пиратка, Лиз. Ты леди... - грустно проговорил Джек, повернувшись к ней. - А еще ты выросла.
- Зачем ты это говоришь?
- А о чем еще говорить? О золоте? На него достаточно посмотреть. О корабле? И ты, и я знаем здесь каждую щепку. О море? Это тайна... и больше ничего сказать нельзя. Так лучше о самих себе.
- Ты пил? - с подозрением спросила Элизабет.
- Ни капли. - спокойно ответил Джек. Он посмотрел назад, на Белладонну. Лиззи проследила его взгляд и уставилась на Кэт, сидящую на фальшборте рядом с бушпритом, на самом носу корабля. В красном свете заката ее отросшие до плеч, развевающиеся волосы казались живым пламенем. Она казалась носовой фигурой, на Белладонне это была не девушка, держащая птицу, а девушка, стоящая с раскинутыми руками и запрокинутой головой. Искусный мастер делал ее - она казалась живой даже почерневшая от времени. Ее свободное платье с широкими рукавами развевалось, и даже вырезанные из дерева эти складки казались настоящими, шевелящимися.
Кэт повернула голову и посмотрела на них, как будто почувствовав взгляд. Потом отвернулась и опять застыла, как статуя, уставившись на закат.
Джек снова повернулся к Лиззи, начав постукивать длинными, но дико грязными пальцами в тяжелых перстнях по фальшборту.
- Вот видишь. До нас ей никакого дела.
- Джек?
- Раньше она была не такая.
Лиззи лукаво прищурилась, отвернувшись от него и взглянув на закат.
- Ты хочешь сказать, до тебя ей нет никакого дела.
Джек не ответил. Он поправил звенящие на ветру бусинки и ушел к штурвалу, отослав куду-то в трюм мистера Коттона. Элизабет понаблюдала за ним, как он стоит, что-то бормоча себе под нос, глядя вдаль, одним движением немного поворачивает штурвал, и теперь остров прямо по курсу.
До острова они доплыли быстро. Оба корабля встали на якорь в уютной небольшой бухте, на этот раз высадились прямо к зеркальной скале. Солнце село, на небе начали зажигаться звезды, вечерняя заря погасла на удивление быстро.
Джек с Гиббсом и Кэт с Джимом пошли сразу к скале. Между ними немедленно разгорелся спор. Уилл же отвел Элизабет в сторону и спокойным тоном начал:
- Лиз... Скажи мне честно - ты... любишь Джека? Только не лги!
Элизабет сначала онемела от удивления. Уилл требовательно смотрел ей в глаза. В его взгляде горела решимость услышать ответ, каким бы он ни был.
- Уилл... - наконец выдохнула Лиззи. - Ты издеваешься? Конечно я люблю тебя! Уилл... - она обняла его и поцеловала. Уилл отстранился от нее и с облегчением вздохнул.
- Ты просто все время с ним... стоишь, разговариваешь... Я тебя люблю, Элизабет.
- Я знаю... - прошептала она.
- Эй, голубки! - донесся до них раздраженный голос Кэт. - Идите сюда!
Элизабет и Уилл подошли к четырем спорщикам.
- И что мы будем делать? - язвительно спросил Джек. Люди из двух команд разбрелись по острову, кто-то ушел в джунгли, но недалеко, слышны были их голоса, кто-то расположился на теплом еще песке, разжег маленький костерок и играл в карты.
- Что пожелаешь! - в том же тоне ответила ему Кэтрин. Джим и Гиббс переглянулись и предпочли улетучиться в неизвестном направлении.
- Вы не знаете, как открыть? - спросил Уилл.
- Да! - зло крикнули Кэт и Джек в один голос.
- А может, просто сказать: откройся? - предложил кузнец.
Кэтрин и Джек преглянулись. Кэт повторила:
- Откройся!
- Может, на другом языке? - скептично спросил Воробей.
Кэт повторила на испанском. Потом с грехом пополам вспомнила, как это будет по-немецки. Джек попробовал на французском, португальском и индейском.
Когда запас языков, которые хорошо или просто отвратительно знали оба капитана, закончился, Уилл что-то вспомнил.
- Кэт... Лиз говорила, что ты знаешь латынь. Может, попробуешь?
- Но я же.. А, была не была! Как там было... Оstium!
Из-под земли раздался страшный грохот, заставляющий пригнуться к земле. Кэт, Джек, Элизабет и Уилл в ужасе отпрянули назад. На скале появились очертания арки, огромной стрельчатой арки, высотой футов двадцать, а шириной около десяти. Потом этот кусок скалы пополз вниз, и спустя совсем немного времени как будто... втянулся в песок.
Кэт осторожно прошла к арке и заглянула внутрь. Там царила абсолютная тьма... Тогда ведьма хлопнула в ладоши. Хлопок отдался эхом в пещере, оно не исчезало, а только множилось и множилось... Когда оно окончательно стихло, в Пещере Затерянной Бездны неожиданно вспыхнули сотни факелов, озарив неверным светом сокровища...
Первой в пещеру вошла Кэт, с опаской озирающаяся и положившая руку на эфес сабли. За ней, без всякой осторожности прошел Джек и немедленно устремился к чему-то, что ему понравилось. Элизабет и Уилл вошли одновременно и тут же остановились, пораженные невиданным доселе зрелищем...
Здесь были не только золотые монеты, да и не только золото вообще, но и украшения, домашняя утварь, кубки, подсвечники... Элизабет увидела в глубине пещеры два сундука, переливающиеся драгоценными камнями...
Эта огромная зала уходила вниз, под землю, и вдалеке Лиззи видела еще одну арку, а за ней волшебный блеск богатства...
Своды пещеры были обычными, неровными, с каменными сосульками, растущими и вверх, и вниз. Только ровно посередине гладкий пол пещеры напополам делила широченная пропасть, черная, и не внушавшая доверия. Два края пропасти соединял тоненький каменный мостик без перил, один человек по нему пройдет с трудом...
Кэт, все еще разглядывающая залу, повернулась к ним, глаза ее горели желтым огнем.
- Вот оно!
Они переночевали на острове, а утром два тяжело груженых добычей корабля вышли из бухты. На острове Кэт и Джек долго решали, куда им направиться, а потом просто предпочли мирно разойтись.
На Жемчужине были подняты все паруса, и она полным ходом устремилась в голубую даль. Белладонна пока шла борт о борт с судном Джека, едва не сталкиваясь с ним, капитан де ла Вега и капитан Воробей что-то не дорешали на острове и теперь раздраженно переругивались, перевесившись через фальшборта. Элизабет и Уилл стояли на баке и мирно целовались. Наконец Уилл оторвался от ее губ и спросил:
- А куда мы сейчас?
- В смысле?
- Куда нам деться? Бекетт в порте Ройале не даст нам жить спокойно. - настойчиво продолжал кузнец. - Да и отец... я не могу бросить его на Летучем Голландце.
Лиззи только собралась с духом, чтобы ответить, как вдруг Жемчужина резко остановилась, и Белладонна тоже. Элизабет ухватилась за Уилла, чтобы не упасть, но он сам едва удержался на ногах, и в результате грохнулись оба. Все, кто был на палубе, попадали. Джек и Кэт едва не свалились за борт.
Но вот корабли снова начали двигаться... медленно, как-то тяжело, натужно. Элизабет, почти задохнувшаяся, ибо Уилл был далеко не пушинкой, но оказался сверху, лихорадочно соображала, что же это может быть.
Кузнец тяжело поднялся. Жемчужина и Белладонна двигались как-то рывками, они не плыли.
- Кажется, нас куда-то тащат. И мне не хочется думать, кто это... - прокомментировал Тернер.